ПАРАЛЛАКС 606. Том II

- Кажется, это... это инвентарный номер... Проект «Дронариум», с... соб... собственность корпорации «Созвездие»...

У Мариуса отвисла челюсть. Людмила наблюдала за ними с удовольствием гурмана, смакующего деликатес; в глазах цвета неба блестел арктический холод. Она вела к этому бронебойным панчлайном, и она претворила задуманное в жизнь. Родион молчал, лишь подбородок его дрожал. Встав, он с кряхтением поковылял к соседней скамье. Присел, заглянул под неё. Отпрянул. И к ещё одной - тоже отпрянул. Он метался от скамей к деревьям, от деревьев к скульптурам. Запрыгнул в фонтан и по пояс в воде приблизился к колонке. Куда бы он ни посмотрел, везде его поджидали точки. Точки, точки, точки - теперь они лезли в глаза с настырностью навязчивой рекламы, и каждая из кодировок начиналась с одной и та же фразы. Проект «Дронариум», собственность корпорации «Созвездие».

Вернувшись к скамье, Родион сел рядом с Давидом и обессиленно обхватил голову.

- Это невозможно... - он давил на уши ладонями. - Это ошибка. Это... это всё твои нелепые сны. А даже если это и правда, то этим ещё не всё сказано. Да, «Созвездие» сотрудничало с квазарианами. Они помогали нам, а мы помогали им. В нашем союзе нет ничего зазорного.

- Пришло время лететь дальше, мои наивные слепые бабочки.

Купольный фонарь погас, погрузив атриум в кромешный мрак.

* * *

Родион лежал на кровати. Вымокшая от пота роба прилипла к спине. Ступни знобило, а череп вибрировал от спиралевидного писка; то ли скрежет гвоздя по зеркалу, то ли царапание кошки. Душевное состояние Родиона было в разы хуже: вокруг кольцами кружили сонмы смутных силуэтов. Сначала Родиону почудилось, что он покоится на смертном одре в окружении родных; что его обступили дети и внуки, а вся та жизнь, с Квазаром и пророчествами - полная аллюзий старческая дрёма. Стоило разуму ухватиться за эту спасительную возможность, как призраки стали приближаться. Расплывчатые силуэты заглядывали Родиону в лицо, словно интерны, пытающиеся поставить больному диагноз. И каждый раз в нос сочился запах гари. Гарь въедалась в глаза остриями лоботомических игл, и от этого лихорадка проникала всё глубже. И глубже.

«Как же холодно... х-х-холодно... К-квазар, помоги... Давид... к-кто-нибудь...»

- Эй, дедок, ты живой?

Призраки растворились, уступив место испуганной физиономии Мариуса.

- Ого-го! - он приложил ко лбу монаха тыльную сторону руки. - Да ты весь пылаешь. Вот уж не думал, что эта прога так тебя измотает.

Бодрый баритон Давида привёл Родиона в чувство. Опёршись на локти, тот приподнял голову: безупречно чистое помещение походило на мягкий карцер психдиспансера, разве что пониже. Белые гипсовые стены были расчерчены на квадраты тонкими линиями. Белые комод, шкаф и дверь. Широкая кровать занимала едва ли не половину комнаты. «Детский митреум» - подсказала воспалённая память. Следом за этой мыслью прогремел раскат грома - в застенках Дронариума забил набат колокола. Грохочущие раскаты звучали где-то совсем рядом, и Давид принялся затыкать уши:

- Это Колокольный звон так бомбит?

- Верно. Квазар взывает избранных идти на свет.

- Судя по недавно услышанному, Квазаром здесь и не пахн...

В комнату ворвалась Людмила; её полусогнутая походка а-ля «старушка с клюкой» шла вразрез с её торопливым видом.

- А ну подтереть сопли, тряпка! - подсев к Родиону, она ободрительно потормошила старика за плечо. - Моя головная боль была куда сильнее... Так или иначе, ни о каком «Созвездии» я не знала ни сном, ни духом. На лекциях ФСБ нам заливали про теории заговоров, но ничего с похожим названием не проскакивало даже там. Очередной тупик? Как бы не так!.. Маман не раз говаривала: сильный в гору не пойдёт, сильный гору разобьёт. Вот тут-то удача оказалась на моей стороне: выбранная под базу комната находилась на нижнем уровне, в паре сотен метров от Великого коридора. Если судить по плану, одна из её стен являлась внешней, а значит, пришло время радикальных мер.

- Задумала слинять? - просиял Давид.

- Именно. Я подпирала дверь комодом, отодвигала кровать и ковыряла стену мультитулом. Обломки гипса прятала в матрасе. Осознание того, что изучение Дронариума идёт полным ходом, отвлекало, делая головную боль куда менее заметной. Видать, это профессиональное. Не скрою, поначалу дела шли из рук вон плохо... - мультитул в руках Люды материализовался, как монетка фокусника. - Этот брелок вам не кирка. Но вскоре я приловчилась... Десять сантиметров, двадцать, тридцать. Где же арматура? Где какой-нибудь тоннель или, на худой конец, вакуум безвременья? Может, эта стена и вовсе бесконечна? Хотите сказать, из этого кафкианского кошмара не выкарабкаться?.. От работы меня мог отвлечь разве что Колокольный звон. Я убегала в атриум. Забивалась за дальнюю плиту в Покоях прибытия и слушала имена. Слушала их предельно внимательно. В жизни бы не поверила, что человек может вот так вот страшиться света.

- Я, между прочим, тоже на днях стенку ковырял, - похвастался Давид. - Если любопытно, то мой побег прошёл очень даже успешно.