Парень из реалити-шоу (ЛП)

– Ага. А еще я обещаю никогда больше не нарушать правило номер три. Если ты сам не захочешь об этом поговорить. Потому что однажды ты точно захочешь, это ведь сильно поломало тебе жизнь.

– Да, поломало, – соглашаюсь я. – Но я уже потихоньку оправляюсь.

– Отлично, – говорит Ханна. – Потому что меня с каждым днем у моих чокнутых родителей корежит все сильнее, а в машине этого мудака скоро кончится место для негатива.

Я смеюсь, она тоже, и я больше не чувствую себя мудаком. До тех пор, пока не остаюсь один. Потом я еду домой и все время чувствую себя мудаком. Если задуматься, чем ближе остается до дома, тем сильнее ощущение, как будто с приближением мамы и сестры я потихоньку становлюсь тем, кого они хотят видеть на моем месте. «В жопу все, Джеральд».

Дома я открываю письмо Джо-младшего и перехожу по ссылке на видео. Оно называется «Офигенный номер на батуте». В описании стоит: «Два акробата на батуте, Мухосранск, штат Флорида». Я смотрю, как Джо делает на батуте прыжки, перевороты и всякие крутые штуки вместе с другим парнем в таком же костюме. Должно быть, это его брат, потому что они похожи. Номер идет две минуты и отлично отрепетирован. Видео снято в огромном пустом сарае без единого кресла или зрителя, но парни нарядились в костюмы и после каждого удачного движения кланяются, как будто на них смотрят зрители. Это вся моя жизнь – кланяться, как будто у меня есть зрители. Я до сих пор не могу спокойно поковырять в носу у меня в спальне, хотя телевизионщики залатали последнюю дырку в стене под камеру десять лет назад.

========== 42. ==========

Утром пятницы я сижу в Джердне в кабинете Белоснежки, специалиста по профориентации.

– Я хочу учиться по общей программе, – говорю я.

Беонежка-профориентатор, похоже, озабочена.

– Конечно, мистер Флетчер классный, – поясняю я и кошусь на него: он сидит справа от меня. – Но мне незачем учиться в коррекционном классе. Тут долгая история. Просто… виновато мое прошлое, и реакция родителей, и все на свете. Но вот тут у меня все в порядке, – я стучу пальцем по лбу. – И я хочу учиться в колледже.

– У тебя не слишком хорошие оценки. И ты сам знаешь, что у тебя с дисциплиной, о ней я даже говорить не буду.

Белоснежка пытается притвориться строгим психологом и изо всех сил держит лицо.

– Но мне ведь это по силам! Я могу учиться в колледже?

– Джеральд, мы сделаем, что можем, – говорит она. – Не теряй своего настроя, не влезай в неприятности, и все будет возможно.

Я киваю, потому что мой внутренний режиссер сказал кивнуть. Вот от такой сцены по телевизору я бы не отказался. Парень работает над собой. Парень берет сандвич с дерьмом и превращает его в полноценный обед. Парень звонит себе через гарнитуру и говорит: «Чувак, ты выше этого. Почему ты позволил им это с собой сделать?» Парень встречает девушку. Она пишет на приборной панели его машины слово «МУДАК» и на следующее утро отчищает надпись волшебным чистящим средством из помойки. Парень понимает, что жизнь прекрасна. Вот такие реалити-шоу надо снимать. Вот только никто не будет это смотреть, потому что никому не нужно шоу, где нормальные люди делают нормальные вещи. Истории с хорошим концом никого не интересуют. Все хотят жрать сандвичи с дерьмом или смотреть, как другие их едят, приправлять сандвичи редкими жуками, тухлыми яйцами, дизельным топливом и всем тем, что придумает режиссер, лишь бы они подольше не нажимали на пульт и не мотали каналы. Все – но не я. Спасибо, я уже наелся сандвичей с дерьмом.

Вечером Ханна встречает меня у шкафчика. Она держит в руке телефон и читает сообщения. Она здоровается со мной, а я перекладываю книги из рюкзака в шкафчик и обратно. Я целый день провел в Джердне за воображаемой беседой с психологом. Я целый день искал там Лизи, но ее нигде не было.

– Готов к великой ночи? – спрашивает Ханна. Я делаю непонимающее лицо. – Сегодня матч. Будет толпа. Хоккей. Ну, на работе.

– А, точно, – отвечаю я. – Вот черт, я штаны забыл. – Она хихикает. – Нет, в смысле я забыл рабочие штаны. Мы опоздаем. Вот черт.

– Может, мы просто заедем к тебе и возьмем штаны? Это не слишком долго.

«Мы» и «к тебе» в одном предложении – плохая идея. Нельзя брать Ханну ко мне домой.

– Точно, торговый центр. Можно поехать купить новые. Я знаю нужный магазин и знаю размер. Так будет проще.

– Проще чем что? Чем заехать к тебе и забрать штаны? Джеральд, ну серьезно. Ты видел, где я живу. Что может быть хуже?

– Ну… ну, ты… Слушай, если мы поедем прямо сейчас, я успею заскочить купить штаны. Пара пустяков.

– Если хочешь, я спрячусь в машине, – предлагает она. – Неужели то, что у тебя есть девушка, настолько страшно?

Мы идем к выходу, и Ханна, похоже, расстроена. Мне хочется спросить, что случилось, но я не хочу снова ссориться. Я хочу, чтобы день шел в нужном направлении. Прямой дорогой в колледж. Я хочу, чтобы этот день приблизил меня к колледжу.

– Это как-то связано с твоими ребрами?

– С ребрами?

– Ну, с синяками. Я вчера их видела.

– А, – доходит до меня. – Черт, нет. Я хожу на бокс. Мы в понедельник знатно поборолись. Чувак подмял меня, как поезд.

– Угу.