Паучий Замок

  - Про них, про кого же ещё?.. Умный ты парень, Мроган! А вот насчет команды ты прав, юный думающий. Без настоящего отряда можно и около дома заблудиться. Когда придём, ты скажи мне, кто с тобой пойдёт, кивни. Лады?

  И ещё запомни, между нашими столицами идёт хорошая, натоптанная дорога через перевал Гнездо. Идти по ней легко и вдвое быстрее. Мало ли, что, может, пригодится... А теперь, дуй спать, Мроган, я тоже устал.

  Мишка ушел, улёгся на лежанку, но долго ещё не мог заснуть. Слишком много потрясений свалилось на его бедную голову за этот бесконечный день, экзамен, смерч, а в конце выяснилось, что отец ему врал!

  Из юрты учителя доносились отрывки хриплого и бессвязного пьяного пения, вокруг стоял бодрый храп двух десятков юных разведчиков, которые вскоре пойдут на лживый, никому не нужный подвиг! И зачем тогда он, Мроган, гонял этих ребят, добиваясь безукоризненного выполнения уроков, думая, что любое незнание может привести к трагедии.

  И что теперь делать? Как ему смотреть в глаза отца и других иритов, которых он так уважал? Ну, ладно, понятно, традиция, причем, давняя. Значит, все взрослые об этом знают? И мать, наверно, тоже. Значит, и она врёт? Мишка совсем запутался.

  Но ведь, врали же мне про Деда-Мороза? И это не было плохо.

  Отец там, на Земле, каждый год приносил ёлку из леса и Мишка был уверен, что это делает Дед-Мороз, и подарки тоже он приносит под подушку! Даже записки писал с просьбами, и они выполнялись тик в тик!

  А однажды он застукал отца, который только что вернулся с ночного браконьерства, в комнате необыкновенно вкусно пахло хвоей, а отец пил чай с водкой, отогревался. А ещё через пару лет Мишка и сам пошел с ним и заслужил звание 'Мальчик-Мороз', как смеялся отец, и это тоже было здорово.

  Мы бы так и так всё узнали, значит, это не враньё, только я не знаю, как надо такое называть. Ну, допустим, это называется 'сказка', тогда пускай ребята не знают и верят в неё, а я, как будто узнал чуть раньше, значит, раньше стану взрослым!

  Последняя мысль Мишке особенно понравилась, и он решил ничего не изменять, и ничего никому не говорить. С этим рассуждением он и заснул, шепча про себя: - А зачем же идти по длинной дороге, когда есть короткая?

ПОХОД ЗА ВЫМПЕЛОМ

  Сразу после возвращения начались приготовления к походу. Всё было так, как и говорил Фаран-Тон. Произносились патриотические речи. Во время занятий группа постоянно встречала матёрых воинов, попавших сюда во время прогулки, или, идя за ветками, или ещё по какой-нибудь важной хозяйственной нужде. Те с удовольствием рассказывали о злобе и коварстве Сарпании, в которой жестокие солдаты чуть ли не живьём съедали своих врагов, о трудностях пути к перевалу и необходимости постоянной разведки, о ловушках, лавинах и жуткой погоде в этот сезон.

  Враньё было многослойным, на несколько слоёв правды накладывалась одна полуправда и выделить её и отличить неискушенный юный ум никогда бы не смог. Воины показывали старые шрамы, называли имена замученных друзей, доставали 'трофейные' ножи и вливали в ребят воинственную силу и веру. Каждый рассказывал маленькую историю, но все они сливались в единый поток были и небыли, абсолютно затуманивший мозги молодым разведчикам.

  Особое ударение делалось на то, что путь в клан Огня был один,

  через Мёртвый перевал, очень трудный и доступный только ловким молодым рукам и телам. Мишка ужасно боялся выдать себя и рассмеяться при виде испуганных лиц своих товарищей.

  Как он и просил, в отряд вошли только те, кому он доверял, и в немалой степени помогли этому списки, которые он предложил на Совете, да и Фаран-Тон помог, как и обещал. Вся его помощь в том и состояла, что он просто одобрил выбор молодого Мрогана, ему даже и лукавить не пришлось, так как он видел, что выбор хорош и команда слажена. Мишка в списках подробно указал все качества юных воинов и впервые в истории клана дал им оценку числами, так что выбор получался сам по себе, простым сложением.

  Дневная накачка продолжалась и после занятий. На вечерних сходках и отцы и юноши постарше вспоминали, как они сами ходили в Сарпанию и добавляли новые штрихи в картину ужасов. Особенно мужики любили показывать боевые приёмы, которыми были одолены враги, потому что там и врать не надо было, а просто тыкать ножом в воздухе и кричать: '... я его так! А он мне сюда! Тогда я ножом каак садану!'

  Мишка поражался тому, как легко его бригада проглатывала полувраньё, шитое белыми нитками, но понимал, что ему-то это только на пользу, попадись сейчас в клан сарпанец, его бы изрубили в фарш для лепешек.

  Частенько при этих беседах плакали матери, хотя им и некогда было шататься по сходкам, но их страх передавался слезами не хуже пламенных речей, только невдомёк было, что плачут матери только оттого, что после похода их ждала разлука с сыновьями, которым предстояло служить по-настоящему. Да еще оттого, что вместе с ними уходил в небытие кусочек молодости.

  Апофеозом подготовки стал коллективный поход в святилище.