Первый Линзмен-3: Галактический патруль

— Если бы Линза была изобретением или научным открытием, то ее давным-давно удалось бы повторить, — невозмутимо ответил начальник Учебного центра. — Но природа Линзы никак не связана с достижениями науки. Ее характерные особенности имеют скорее философский и психологический характер, и она была разработана для нас эрайзианами.

— Вспомните, каждый из вас недавно побывал на Эрайзии, — продолжал фон Хоэндорф. — Какое впечатление произвели ее обитатели на вас, Мерфи?

Новоиспеченные офицеры, не веря своим ушам, переглянулись между собой и снова уставились на грозного начальника.

— Сначала, сэр, мне показалось, что они были чем-то вроде новой разновидности драконов, но драконов, способных мыслить. Это ощущалось во всем. Я был рад убраться оттуда, сэр. Они действовали мне на нервы, хотя мне ни разу не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь из них передвигался.

— Что и говорить, эрайзиане — особая раса, — кивнул фон Хоэндорф. — Многие почему-то считают их нашими врагами. В действительности же без них не было бы ни нашего Патруля, ни нашей Цивилизации. Я не могу понять их и не знаю никого, кто мог бы. Они дали нам Линзу, но Носители Линзы не должны говорить об этом никому из посторонних. Они изготовляют Линзу индивидуально для каждого кандидата в патрульные, хотя все кандидаты видят их по-своему. Мы склоняемся к мнению, что никому и никогда не удавалось видеть эрайзиан такими, какие они суть на самом деле. Всем, кроме Носителей Линзы, они кажутся совершенно антисоциальными, но даже те, кто становится линз-менами, бывают на Эрайзии только раз в жизни. Создается впечатление, — правда, я должен оговориться, что такое мнение может не иметь никакого отношения к истинному положению дел, — будто эрайзиане совершенно безразлично относятся ко всему материальному.

На протяжении гораздо большего числа поколений, чем вы можете себе представить, они посвящали себя размышлениям, главным образом, о сущности жизни. Они утверждают, что не знают об этом ничего сколько-нибудь заслуживающего внимания, но, несомненно, им известно о сущности жизни несравненно больше, чем всем другим расам. Хотя эрайзиане обычно не вступают в контакты с обитателями иных миров, они тем не менее согласились оказать помощь Галактическому Патрулю во имя всеобщего блага.

Поэтому накануне производства в линзмены каждый выпускник направляется на Эрайзию, где для него создается Линза, наиболее полно отвечающая его характеру и жизненным возможностям.

Отвлекаясь от представления, что некий эрайзианин знает до тонкости, как устроена и как действует ваша Линза, общее понятие о ней вы получите, если будете считать, что ваша Линза синхронизована или находится в резонансе с вашей личностью или вашим эго. Линза не живая в том смысле, какое принято вкладывать в это слово. Однако в определенном смысле она наделена псевдожизнью и поэтому обладает способностью к характерной игре цвета и света при прикосновении с той живой наделенной способностью мыслить плотью, для которой она предназначена. Та же псевдожизнь придает Линзе телепатические способности, позволяя вам с ее помощью общаться с другими наделенными разумом существами, даже если они не обладают органами речи или слуха.

Снять Линзу не может никто, кроме ее Носителя. При попытке завладеть ею со стороны любого другого существа она распадается на части. Линза испускает особое сияние до тех пор, пока она находится у своего Носителя. В момент, когда тот умирает, или вскоре после его смерти Линза перестает мерцать. Есть и еще одно обстоятельство, полностью исключающее всякую попытку использовать Линзу посторонним. Линза не только перестает сиять, если ее наденет чужой. Если линзмен захвачен живым или Линза отобрана у него насильно, то она за считанные секунды убивает любое живое существо, которое попытается носить ее. Пока Линза мерцает, то есть находится в контакте со своим живым владельцем, она совершенно безвредна, но стоит ей потемнеть, как таящаяся в ней псевдожизнь с такой интенсивностью вмешивается в любую не синхронизованную с ней биологическую жизнь, что последняя неизбежно погибает.

Наступило молчание. Молодые лейтенанты сосредоточенно размышляли над словами начальника училища. Каждый из выпускников все отчетливее сознавал героизм состарившегося линзмена, который сидел сейчас перед ними. Физически немощный, давно достигший пенсионного возраста, он подавил свои человеческие эмоции и добровольно согласился на роль Людоеда, ибо этим мог в наиболее полной мере способствовать прогрессу своего Патруля.

— Я лишь бегло коснулся самого необходимого, — нарушил молчание фон Хоэндорф, — и познакомил вас с азами вашего нового статуса. В последующие несколько недель, прежде чем вы приступите к выполнению своих служебных обязанностей, другие офицеры разъяснят вам многое из того, о чем вы сейчас не имеете ни малейшего понятия. Наше время подходит к концу, но задать мне один вопрос вы еще успеете.