Петербургская Коломна

Того чувства, что она, воспетая“, бессмертная“ женщина, у нее незаметно нисколько, да и все окружающее не способствует развитию подобных бессмысленных чувств».

Умерла Любовь Дмитриевна Блок в 1939 году, на 59-м году жизни. Последние годы Прекрасная Дама жила в Петербурге, в доме № 57 на Пряжке.

Понятно было желание Союза писателей, Института русской литературы, Академии наук СССР после смерти Любови Дмитриевны Блок сохранить квартиру великого поэта и хранившееся в ней его литературное и научное наследие. В «Литературной газете» опубликовали предложение деятелей искусства и науки о создании музея: «Последняя квартира А. Блока». Однако, как сообщила «Литературная газета» 11 августа 1940 года, это предложение нашло яростное сопротивление в лице жилищного управления Октябрьского района города Ленинграда, рассматривавшего последнее пристанище великого поэта как жилую площадь в количестве 60 кв. м, освободившуюся «ввиду смерти гражданки Л.Д. Блок». Площадь, по их мнению, подлежала немедленному заселению лицами, состоявшими на учете в жилищном управлении района.

Примерно такой официальный бюрократический ответ получили Союз писателей и Институт русской литературы Академии наук СССР на просьбы об открытии музея

А.А. Блока. Официальная бумага жилуправления заканчивалась общей для всех бюрократов резолюцией: «В случае, если заселяемая жилая площадь не будет указанными организациями освобождена в 24 часа от книг, бумаг, мебели и прочих вещей, то вышеперечисленное имущество будет перевезено на склады». Четко, оперативно и ясно. Подумаешь, макулатура – бумаги, вещи, книги, которым и место-то в лучшем случае на складах.

Только вмешательство прокуратуры города Ленинграда помешало превращению бесценного архива и мемориальных вещей А. Блока в «бесхозное имущество» с печальной судьбой, подобной судьбам многих утраченных навсегда культурных достояний нашей страны. И все же, несмотря на вмешательство представителей закона, жилищное управление в 1940 году выполнило свое предписание. Архивы и часть имущества семьи А.А. и Л.Д. Блоков спешно вывезли в помещение литературного института (Пушкинский дом), а остальные вещи и документы свалили в одну из комнат освобожденной квартиры.

Следует сказать, что печальная история квартиры А. Блока лишь одна из многих, иллюстрирующая отношение в тот период к памяти и литературному наследию великого русского поэта. В печати 30-40-х годов не раз с тревогой и болью упоминалось, что могила А.А. Блока на Смоленском кладбище настолько разрушена, что люди, приходящие почтить его память, с трудом находили незаметный холмик, лишенный надгробия. «Литературная газета» в 1940 году сообщала, что давно, в 1930 году, принято решение перенести прах поэта на Литературные мостки Волкова кладбища. Осталось невыполненным также и постановление о сооружении мемориальной доски на последнем доме поэта. Лишь 25 ноября 1980 года, к 100-летию со дня рождения А. Блока, на улице Декабристов в доме № 57, в квартирах 21 и 23, наконец открыли первый литературный музей памяти великого русского поэта. В помещение музея возвратили личные вещи семьи Блока, сохранившиеся в Пушкинском доме.

Во время блокады Ленинграда жильцы дома № 57 дежурили на крыше и в подъездах, поддерживали друг друга, провожали умерших от голода в последний путь. Вместе с другими жителями улицы Декабристов люди этого дома переживали голод, бомбежки и артиллерийские обстрелы немецких дальнобойных орудий.

Ул. Декабристов, 57. Разрушение главного фасада дома от взрыва мощного немецкого снаряда. Фото 1942 г.

В 1942 году после мощного артиллерийского обстрела района мощный фугасный снаряд, повредив кровлю дома № 57, его междуэтажные перекрытия, взорвался на одном из этажей здания и разрушил большую часть главного фасада, выходящего на улицу Декабристов.

К.Г. Паустовский

Мастер лирической прозы, Константин Георгиевич Паустовский считал поэзию Александра Блока «одним из прекрасных и во многом необъяснимых явлений нашей русской действительности». В повести «Золотая роза» писатель, искавший встречи со всем, что было связано с Блоком, признавался: «Уже давно меня начало мучить непонятное мне самому желание найти в Ленинграде дом, где жил и умер Блок, но найти непременно одному, без чьей бы то ни было помощи. Я дошел до дома на Пряжке, на углу теперешней улицы Декабристов. Со мной была моя девятнадцатилетняя дочь, юное существо, сияющее грустью и радостью просто от того, что мы ищем дом Блока. Слепо блестели стекла особняков, израненных во время блокады осколками снарядов. Пахло каменноугольным дымом – его, должно быть, наносило из порта. За темным каналом – это и была Пряжка – подымались стапели судостроительных заводов, трубы, дымы, закопченные фабричные корпуса. Я знал, что окна квартиры Блока выходили на запад, на этот заводской пейзаж, на взморье. Мы вышли на Пряжку, и я тотчас увидел за низкими каменными строениями единственный большой дом – кирпичный и очень обыкновенный. Это был дом Блока.

– Ну вот мы и пришли, – сказал я своей спутнице.