Письма. Часть 1

Будь я другой — я бы звала его, «либо — либо», и он бы приехал, бросив семью, которая в данный час только им и держится (не денежно, хуже), и был бы у меня сентябрь — только не мой, ибо у той, которая может рвать душу 18-летнего на части, не может быть моего сентября. Был бы чужой сентябрь. — Бог с ним! — Так у меня все-таки — мой.

A celle qu’un jour je vis sur la grève

Et dont le regard est mieux qu’andalou —

Donne un coeur d’enfant pour qu'elle le crève:

— Il faut à chaqun donner son joujou…

[900]

(Баллада Ростана.[901] NB! Юношеская.)

Я знаю, что таких любят, о таких поют, за таких умирают. (Я всю жизнь — с старыми и малыми — поступаю как мать.) Что ж! любви, песни и смерти — во имя — у меня достаточно!

Я — die Liebende, nicht — die Geliebte

.[902]

Читали ли Вы, дорогая Анна Антоновна, когда-нибудь письма M-elle de Lespinasse[903] (XVIII в.). Если нет — позвольте мне Вам их подарить. Что я — перед этой Liebende! (Если бы не писала стихов, была бы ею — и пуще! И может быть я все-таки — Geliebte, только не-людей!)

…То мой любовник лавролобый

Поворотил коней

С ристалища. То ревность Бога

К любимице своей…

[904]

…Пишите об осенней Праге. Господи, до чего мне хочется постоять над Влтавой! В том месте, где она как руками обнимает острова!

Я еще когда-нибудь напишу о Праге — как никто не писал — но для этого мне нужно увидеть ее зáново — гостем.

На приезд не надеюсь ich hab'es schon verschmerzt…[905] <…>

Сердечный привет Вашим.

МЦ.

Зовите меня просто Марина.

Але на днях (5/18) исполняется 15 лет. Правда, не верится? В Чехию приехала 9-ти.

А мне — тоже скоро (26-го сент<ября> — 9-го окт<ября> — 34, в Чехию приехала 28-ми.

А Муру 1-го авг<уста> исполнилось 3 1/2 года. В Чехию приехал 0 дня.

Выиграл, в общем, только Мур.

— «Мур, молись: „Святый Боже“ — „Святый Боже“… — „Святый крепкий“ (Мур, уже с сомнением:) — „Святый… крепкий?“ „Святый бессмертный“… „Как — бессмертный? Это Кащей бессмертный!“ — Помилуй нас!»

Медон, 18-го ноября 1928 г.

Дорогая Анна Антоновна! Во-первых и в-главных: башмачки дошли — чудесные — Мур носит не снимая. Не промокают и размер как раз его. Спасибо от всего сердца, это больше чем радость — необходимость… <…>

…Очередная и очень важная просьба. Мы очень нуждаемся, все уходит на квартиру и еду (конину, другое мясо недоступно — нам), печатают меня только «Последние Новости» (газета), но берут лишь старые стихи, лет 10 назад. — Хороши последние новости? (1928 г. — 1918 г.). Но весь имеющийся ненапечатанный материал иссяк. Вот просьба: необходимо во что бы то ни стало выцарапать у Марка Львовича[906] мою рукопись «Юношеские стихи».[907] Писать ему — мне — бесполезно, либо не ответит, либо не сделает. Нужно, чтобы кто-нибудь пошел и взял, и взяв — отправил. На М<арка> Л<ьвовича> никакой надежды, я его знаю, «найду и пошлю» — не верьте. Передайте ему прилагаемую записочку, где я просто прошу передать «Юношеские стихи» Вам, не объясняя для чего (чтобы у него не было возможности обещать — и не сделать). Если можно — сделайте это поскорее. Раз в неделю стихи в Посл<едних> Новостях — весь мой заработок. Все Юношеские стихи ненапечатаны, для меня и Посл<едних> Новостей (где меня — старую — т. е. молодую! — очень любят) — целый клад… <…>

…Присылкой этой рукописи Вы меня спасете, там есть длинные стихи, по 40–50 строк, т. е. 40–50 фр<анков> в неделю: деньги!.. <…>

— Пишу большую вещь — Перекоп (конец Белой Армии) — пишу с большой любовью и охотой, с несравненно большими, чем напр<имер>, Федру. Только времени мало, совсем нет — как всю (взрослую!) жизнь. С щемящей нежностью вспоминаю Прагу, где должно быть мне никогда не быть. Ни один город мне так не врастал в сердце!

Behüt Dich Gott! es wär zu schön gewesen —

Behüt Dich Gott! es hat nicht sollen sein!

Целую Вас нежно.

Марина

Медон, 29-го ноября 1928 г.

Дорогая Анна Антоновна! Во-первых и в-главных: огромное спасибо за рукопись, настоящий подарок! Без Вас я её никогда бы не достала. М<арк> Л<ьвович> ни словом, ни делом на письма не отвечает, — не по злобе, — по равнодушию («les absents ont toujours tort»[908]), в этом он обратное романтикам, у которых «les absents ont toujours raison, — les presents — tort»![909])

Нежно благодарю Вас за заботу, мне вспоминается стих Ахматовой:

Сколько просьб у любимой всегда![910]

По тому как я у Вас часто прошу я знаю, что Вы меня любите.

Второе: перевод моего Рильке на чешский, — его второй родной язык — для меня огромная радость.[911] (NB! Меня (прозу) еще никто никогда ни на какой язык не переводил. Вы — первая). Рильке вернулся домой, в Прагу. Сколько у него стихов о ней в юности! («Mit dem heimatlichen 'prosim'».)[912]

Пришлете мне книжку с Вашим переводом? Аля поймет, да и я пойму, раз знаю оригинал… <…>

…Целую Вас нежно, спасибо за всю доброту, пишите.

Любящая Вас

Марина

30-го ноября, четверг.