Платонова пещера

– Понимаю, понимаю, – кивнул Демид. – Мы все через это проходили. Надеюсь, вы не думаете, что Дима вам не доверяет или что-то вроде того? Нет, заверяю, в его доме все сначала живут. Кажется, что это ограничение свободы, но потом понимаешь, что так надо. Так проще привыкнуть к новому образу жизни и новому мышлению.

Он, похоже, относился к тем людям, кому приписывают приятную энергетику. Демид не говорил ничего особенного, однако рядом с ним было хорошо и спокойно. Агата уже догадывалась, кем он может работать в странной организации, созданной Дмитрием.

В своей прошлой жизни она, может, и поверила бы ему мгновенно. Но не теперь. После всего, что она уже пережила, доверие она собиралась отмерять по крупицам – и точно не людям, которые заслуживали его одним своим видом.

– Меня напрягает не то, что я здесь, а то, что я ничего не делаю, – сказала Агата. Она понятия не имела, сможет ли разговорить Демида, но попытаться стоило. – Я просто слоняюсь по дому.

– В первый день? Вы уже делаете больше, чем я! Я, помнится, в основном валялся на диване и пил. Золотое было время! – рассмеялся Демид. Смех был красивый и звонкий.

– Но теперь, похоже, у вас другие обязанности.

– Да, за пролеживание дивана Дима столько не платит.

– А за что платит? – с невинным видом поинтересовалась Агата. – Мне просто любопытно.

– Каждому – за свое. Запомните, Агата: вы не обязаны делать то, что вам не нравится. В этом и прелесть работы с Димой, он всем подбирает роль по способностям. Вы уже подписали контракт?

– Да.

– Хорошо, но это не обязывает вас делать то, что вы считаете неприемлемым. У нас в стране рабства нет, вы просто говорите Диме, что чувствуете, не держите это в себе.

Агата была уверена, что они пересеклись случайно и что она контролировала этот разговор.

Теперь она начинала в этом сомневаться.

– Так чем вы занимаетесь, Демид? – полюбопытствовала она.

– Я дарю людям радость.

– Приятная, должно быть, работа, только я все равно не понимаю, в чем она заключается.

– Я избавляю от одной из главных болезней нашего века – одиночества, – пояснил Демид. – Вы замужем, Агата?

Она невольно вспомнила Алексея и презрительно поморщилась.

– Нет, не сложилось.

– Простите, не хотел вас обидеть.

– Вы и не обидели, я не вижу в этом проблемы. Продолжайте, прошу.

– Вы в этом проблемы не видите, а кто-то видит. Я помогаю таким людям решать эту проблему. Мы разбираемся, в чем причина одиночества и что можно исправить, только и всего.

Сводник, значит. И судя по его часам, которые стоили примерно как легковой автомобиль среднего класса, хороший сводник. Но это не тот человек, которого Гриценко послал бы на убийство.

Поэтому ему и доверили разговор с Агатой. Он не сказал бы ничего запретного, даже если бы захотел, потому что сам мало что знал.

Пока она раздумывала над этим, Демид неожиданно предложил:

– Хотите посмотреть, как я работаю? Могу устроить.

– А так можно?

– Вообще, нет, первую неделю новички обычно проводят в этом доме. Но, думаю, мы сможем решить этот вопрос, я лично поговорю с Димой.

Личный разговор, дружеское одолжение – нет, Демид Воложский оказался на ее пути не случайно. Дмитрий прекрасно знал, что ей будет неуютно в его доме, похожем на рыночную площадь. Поэтому ей подбросили «приятеля», который убедил бы ее, что работать здесь безопасно, выгодно и нестрашно.

Выдавать свои догадки она не собиралась.

– Я буду рада, если получится, – благодарно улыбнулась она. – По правде сказать, мне самой хочется выйти отсюда, развеяться, да и ничего подобного я раньше не видела.

– Тем и прекрасна работа на Диму – скучно не бывает! – хмыкнул Демид, невольно подтверждая ее теорию. – Значит, договорились, я все решу, когда он вернется. Агата, можно на «ты»?

– Да, конечно.

– Вот и славно. Мы ведь теперь все-таки коллеги!

* * *

Герман и сам не мог толком сказать, зачем возвращается туда. Он не любил навещать свою тетку – чувство вины потом долго не оставляло его в покое, поэтому он старался ездить в лесной особняк как можно реже. А уж если доводилось столкнуться там с этим проклятым французом, который умело наживался на сумасшествии Екатерины, Герману требовалось не меньше двух недель, чтобы успокоиться.

Не в этот раз. Ему не давала покоя та зеленоглазая девушка, которую он встретил в особняке. Герман толком не разобрался, кто это, но чувствовал: не прислуга и не очередная городская сумасшедшая. Получается, тетушка и француз решили в свои игрища постороннего человека втянуть!

Та девушка не выглядела слабоумной и наивной, скорее, ослабленной чем-то. Герман не мог позволить им воспользоваться этим. Поэтому не прошло и двух дней, как он снова стоял перед домом, затерянным среди вековых сосен.

На этот раз ему повезло: в особняке работали молчаливые слуги, а вот француза нигде не было. Как, впрочем, и зеленоглазой девушки. Это настораживало.

Екатерину Герман нашел в саду, она сидела на подвесных качелях и читала книгу. На племянника она показательно не обратила внимания, хотя наверняка заметила.

– Что-то мне подсказывает, что ты все еще в обиде, – заметил Герман.