Плацдарм

Сорок телохранителей неотступно следовали за ним, похожие друг на друга не только темными одеждами, но и угрюмо-сонными, какими-то безумными глазами. Несколько военачальников образовывали как бы второй круг вокруг владыки. Тут же вертелись писцы, евнухи и прочий люд, вроде виночерпиев и поваров. А еще в свите был светлоглазый человек лет пятидесяти в длинной выгоревшей одежде небогатого простолюдина. Глас Неспящего — второй из жрецов Подземного Хана.

Как предписывают древние обычаи и наставления, в ночь перед битвой Владыка Окоема переоделся в одежду простого нукера и в сопровождении двух верных телохранителей пошел к кострам, вокруг которых грелись его воины.

Ратники у костров пели и радовались. Они говорили о сказочных городах с голубыми куполами храмов, об изнеженных красавицах в бесчисленных купеческих гаремах, о богатой добыче, которая ждет их впереди.

— Что ж, в поход так в поход! — говорил, словно убеждал сам себя, молодой нукер в старом заштопанном кафтане. — Найдется же что-нибудь в хурджинах тех, кто осмелился стать на пути нашего повелителя. Все будет польза в хозяйстве. А там и до кочевий ихних доберемся!

Войско в победе не сомневалось, чего не скажешь о полководце.

Итоговое соотношение сил было таково. По донесениям ертоулов и по словам взятых языков, подтвержденных словами перебежчиков, сейчас коалиция Южного предела располагала приблизительно шестью десятками тысяч, не считая пеших воинов в обозе и тех, кто обслуживал артиллерию. Также были и бронированные повозки — от десятка до полусотни, как говорили разведчики. (Но жрецы сказали, что м'ашин чуть меньше двадцати, и Ундораргир почему-то склонен был им поверить.) Была также тысяча вооруженных скорострельным оружием из-за Грани Мира.

Против всего этого у шаркаанов было семьдесят тысяч конницы, пять тысяч конных стрелков и сотня граххаров. Ну и кое-что еще, не считая магии.

В преддверии битвы он разделил свое войско на три части, которые должны атаковать волнами. Первая волна состояла из вооруженных лучше всего всадников.

Второй ряд составляли легковооруженные воины. Одетые в кожаные стеганки или бездоспешные вовсе, но зато вооруженные самыми сильными луками. Их задачей было при сближении засыпать врага стрелами из-за спин бронированной конницы, подавить и ошеломить вражьих стрелков, чтобы те думали не о стрельбе, а о своей жизни, чтобы испугались и побежали.

Третий ряд состоял тоже из легкой конницы. Но ее вооружение и задачи были другими. Снаряженные дрянными доспехами или тоже бездоспешные, вооруженные саблями, ножами и пиками, именно эти, состоявшие в основном из бывших разбойников отряды, привычные к схваткам один на один, к бою пешими и конными, должны были добить врага и преследовать его, если он побежит. Точнее, когда побежит.

И вот теперь два огромных войска остановились друг против друга на расстоянии десятка полетов стрелы. С вершины холма, сидя на гнедом коне, облокотившись на луку седла, Ундораргир наблюдал за тем, что происходило на поле. Обветренное лицо его было непроницаемо, и никто в этот миг не мог бы угадать, что делается в душе Владыки Окоема.

А повелителю вдруг стало страшно. Недобрые предчувствия стиснули сердце. И он с суеверным страхом подумал, что это не к добру. Никогда раньше не испытывал ничего подобного. Отвага и дерзость всегда руководили его поступками. И он всегда верил, что, несмотря ни на какую помощь каких угодно богов или демонов, добивался всего сам. Но сейчас, казалось бы, бояться было нечего, ведь воинов у него было больше, чем у Ильгиз и Сантора Макхея, а он сомневался. Знал силу степной конницы и силу огнебоев. Даже представлял, что за железных черепах притащили с собой зиелмяне. И вроде как его вассал Веерен[16] и его люди нашли способ, как с этими чудищами бороться. Но вот насчет военных хитростей, какие могут хранить головы чужинцев, и, что не менее важно, помогающих пришлецам магов и шаманов… Вот тут полная неясность.

Было еще кое-что, о чем Ундораргир думал все чаще после каждой высказанной вкрадчивым голосом просьбы выделить новых жертв для неведомых алтарей Подземного.

Ибо несмотря на то, что не очень боялся незримых и могущественных, он все же верил в них. Что, если в ответ на силу Серого Хозяина найдется сила разгневанных покровителей завоевываемых племен и народов? Положим, Подземный и его слуги не пострадают, а вот не прибьют ли, походя, Ундораргира? Что богам жалкий человечишка? На один вздох. И унесет его, как прах…

Вчера он осведомился у Гласа (имя свое тот так и не назвал), что предвещает воля пославшего его? На что жрец ответил с недоброй многозначительной улыбкой, что, дескать, он и братья молят Отца, чтобы тот помог Ундораргиру, и Тот обещал помощь. И что, возможно, помощь будет самой неожиданной. Из чего вождь шаркаанов с неудовольствием заключил, что, как и обычно, все придется делать самому, но вот пленников жрецы с него потребуют.

Но как бы то ни было, отступать уже поздно. Звонко запели трубы, протяжно заиграли зурны, рассыпали свою частую и тревожную дробь барабаны.