Плесень

— Друзья мои, — обратился к присутствующим Боб после первого тоста. — Я должен признаться вам в не совсем этичном поступке, который я совершил по отношению к вам ко всем.

За столом наступило удивлённое молчание.

— Вот уже много месяцев мы собираемся здесь вместе, — продолжал Боб, — дискутируем, спорим на философские, религиозные, научные темы, наслаждаемся классической и современной литературой и поэзией.

Мне с самого начала было ужасно жалко терять такой живой, интересный, удивительно глубокий и почти всегда изобилующий парадоксами материал. Короче говоря, я, в течение всего этого времени записывал наши беседы на диктофон.

— Любопытно, — хмыкнул Эндрю, — и что дальше?

— А дальше, — Боб сделал глубокий вдох, — я сделал компьютерную распечатку всего, что успел записать, слегка отредактировал и издал отдельной книгой. Разумеется, предварительно зашифровав наши имена псевдонимами. Книгу вы можете найти в сети и купить за двадцать четыре доллара девяносто девять центов. Называется «Вечерние беседы за круглым столом».

— А почему же ты всё это втихаря делал? Никому ничего не сказал! — удивилась Даша.

— Ну как же ты не понимаешь? — ответил Боб, — важно, чтобы каждый из нас мыслил и действовал спонтанно, без оглядки на запись и возможность её публикации.

— Ты хотел сказать: «Каждый из вас»? — поправил Алекс. — Ты то сам знал, что идёт запись, не так ли? Так что твои рассуждения и высказывания были совсем не спонтанными. А, может быть, вовсе даже провокационными?

— Хотите верьте, хотите нет, — Боб приложил руку к сердцу и подался вперёд, — наши споры были настолько необычными и бурными, что я и сам напрочь забывал, что идёт запись.

— И каков же результат твоей предпринимательской деятельности? — полюбопытствовал Эндрю. — Я имею в виду — в экономическом плане?

— Только благодаря успеху нашей книги я и смею рассчитывать на вашу снисходительность, — хитро улыбнулся Боб. — Книжка-то стала бестселлером. Переведена на восемь языков, продано более двух миллионов копий, и это только за один месяц. Наш общий гонорар, который накапливается на специальном счёте в швейцарском банке, уже семизначный. А ведь это только начало!

— Послушай, Боб, — Антон внимательно смотрел на новоявленного издателя-авантюриста, — а ты не еврей?

— Ничего себе вопросик! — удивлённо поднял брови Боб. — Ну-ка, давай проанализируем, откуда у этого вопросика ноги растут.

Я так понимаю, что по твоим представлениям, евреи — люди, склонные к финансовой и предпринимательской деятельности, так?

— Так, — согласился Антон.

— Но ведь, кроме того, этот народ отличается от других национальностей ещё целым рядом специфических качеств, не правда ли?

— Правда.

— Получается, что обнаружив некоторое сходство у меня с вышеозначенной нацией по одному-двум параметрам, ты заинтересовался, не являюсь ли я действительным представителем этой нации? Я правильно понимаю?

— Да вроде правильно, — насторожился Антон, — что-то я не понимаю к чему ты клонишь?

— А к тому, что если я отвечу на твой вопрос положительно, в смысле, что, да, мол, принадлежу, то ты тут же автоматически припишешь мне и все остальные специфические отличительные характеристики этой национальности. Потому что иного смысла в твоём вопросе я не вижу. Угадал я или нет?

— Наверное, так, — уже нерешительно и с некоторой опаской согласился Антон.

— А ты понимаешь, что это нечестный и некрасивый приём? — продолжал наседать Боб. — Я приведу тебе пример по аналогии. Допустим, ты высказался о том, что беднейшие слои населения в развитых странах не обеспечены тем же уровнем образования и медицинского обслуживания, что и зажиточный класс.

Однако, замечу я, те же мысли высказывал Карл Маркс ещё в девятнадцатом веке. Следовательно, ты, Антон, марксист. А это значит, что ты сторонник социальной революции, призываешь к борьбе с властью капитала и отмене частной собственности на средства производства. Поэтому соответствующим службам надо более пристально присмотреться к твоим контактам и выяснить, не замышляешь ли ты террористический акт. Ну, как тебе нравится ход моих рассуждений?

— Ну, и наплёл ты три бочки арестантов, — покачал головой Антон.

— Я просто продемонстрировал тебе бессмысленность твоего вопроса. Но это ещё не всё. Из твоего вопроса можно сделать вывод о том, что ты ясно себе представляешь, какими специфическими чертами обладает еврейская нация и чем она отличается от других наций.

— Не могу сказать, что очень уж ясно всё себе представляю, — сказал Антон, — но то, что евреи отличаются от остальных наций — это факт. И ты, я думаю, отрицать этот факт не станешь.

— Ну, давай, всё-таки, попробуем разобраться, чем же они отличаются.