Плоть и кровь

— Возможно, мой пес Винсент прочтет мне. А если серьезно, уверен, жена расскажет во всех подробностях. Она с жадностью собирает информацию о преступлениях и несчастьях, случившихся в округе, потому что этот город пугает ее.

* * *

Когда мы вернулись в машину, я сказал:

— Ну вот и все.

— Думаю, университетская жизнь Лорен тут ни при чем. Меня больше интересуют люди, о которых она не упоминала. Хотя все равно имеет смысл позвонить на кафедру и узнать имена студентов.

Девять имен. Три парня и шесть девушек.

— Сейчас все на каникулах, — ворчал детектив, — так что с ними придется подождать.

Я попытался успокоить его тем, что и у меня расследование зашло в тупик, рассказав о слежке за Бенджамином Даггером. У Майло хватило такта не посмеяться надо мной.

— Итак, он ездит на стареньком «вольво» и возит лекарства детишкам из церковной школы?

— Добавь к этому проведение бесплатных консультаций в чикагском центре реабилитации для женщин, и перед тобой портрет матери Терезы. Только в штанах. Ты прав, не такие парни втянули Лорен в неприятности. Она жила в совершенно ином мире.

— Хорошо, что напомнил об «ином мире». Я как раз собирался навестить Гретхен Штенгель.

— Она вышла из тюрьмы?

— Досрочно освобождена полгода назад. И уже нашла себе работу.

— Какую?

— Примерно то же самое, что и раньше. Только на этот раз законный бизнес. Торгует одеждой.

* * *

Бутик находился на улице Робертсона, к югу от Беверли-Хиллз. К расположенному рядом модному ресторану то и дело подъезжали «феррари», и служащие ресторана расставляли их рядами на парковке. Обедающие под открытым небом клиенты слишком громко смеялись и глотали воду из бутылок вперемешку со смогом улиц.

«Deja View»

Модная одежда с историей

В задрапированной черной тканью витрине в восемь футов шириной стоял лишь один манекен, да и тот был хромированным подобием человеческой фигуры без лица и волос. На нем висело вызывающее алое платье.

Внутреннее убранство магазина впечатляло не меньше: зеркальные стены, пол из черного гранита и доносящаяся со всех сторон песня Дэвида Боуи «Молодые американцы». Прямо в зеркала были вмонтированы железные трубки, где висели наряды на хромированных вешалках. Бархат, креп, кожа, шелк всевозможных расцветок. Все — не больше восьмого размера.

Пара ярко-оранжевых кресел, чей дизайн, похоже, родился в голове у садиста, провозглашала возвращение стиля арт деко и занимала центральное место. Журналы «Вог», «Ток» и «Базз» были разбросаны по стеклянному кубу, служившему столом. Ни прилавка, ни кассы. Проемы в дальней стене, вероятно, вели к примерочным. Справа находилась дверь с табличкой «Частное помещение». В воздухе витал сладковатый запах марихуаны хорошего качества.

Между двумя креслами стояла худая девица болезненного вида двадцати с небольшим лет в небесно-голубом трико. Она напряженно посмотрела на нас. Босоножки на высоких шпильках делали ее почти одного роста с Майло. Белки глаз девицы были розовыми, а зрачки расширенными. Ни пепельницы, ни любой другой емкости я не заметил, так что, судя по всему, «косяк» она просто проглотила. Трико было настолько облегающим, что все подробности тела оказались на виду. Мне показалось, что у девушки слишком много ребер, и я непроизвольно начал их считать.

— Добрый день, что вам угодно? — Хриплый, почти мужской голос.

— Мне что-нибудь четвертого размера, — сказал Майло.

— На кого?

— На мой большой палец.

Майло подошел ближе. Девица отскочила и скрестила руки на груди. Музыка не прекращалась, и я поискал глазами динамики. Наконец нашел — маленькие белые диски по углам. Майло достал значок. К удивлению, он не испугал, а скорее успокоил продавщицу.

— А запястье у вас какого размера?

— Гретхен Штенгель на месте?

Девушка сделала вялый жест рукой.

— Вы ее здесь видите?

Майло подошел к вешалкам и взял черный брючный костюм.

— Так, значит, вы продаете одежду, имеющую прошлое?

Продавщица не пошевелилась и не отвечала.

Детектив посмотрел на бирку:

— «Лагерфельд»… А у этого костюма какое прошлое?

— Он ходил на вручение «Оскара» два года назад.

— Ну и как, победил и говорил благодарственную речь?

Продавщица засмеялась.

— Так где же Гретхен? — не унимался Майло.

— Если вы сообщите свое имя, я передам ей, что вы заходили.

— Спасибо. А вы… э…

— Стенвик.

— Стенвик, а дальше?

— Просто Стенвик.

— Понятно, — кивнул Майло. Он отпустил рукав пиджака, который до сих пор держал в руках, и изобразил свой фирменный взгляд, использующийся, если необходимо напугать кого-то. При этом кажется, что детектив становится выше ростом. — А разве для регистрации при рождении не нужно имени и фамилии?

Губы девушки стали похожи на маленький розовый бутон, и она произнесла сквозь плотно сжатые губы:

— Я могу еще чем-нибудь помочь?

— Где Гретхен?

— Обедает.

— Где обедает?

Стенвик не торопилась отвечать.

— Давай же, Стен. Ты ведь не хочешь неприятностей.

— В мои обязанности не входит следить за распорядком дня Гретхен.

— Но ты знаешь, где она?

— Мне платят, чтобы я находилась в магазине. Только и всего.

— Эх, Стен, Стен. — Майло сделал вид, что подозрительно принюхивается. — Ну зачем так все усложнять?