Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I

Но как-то быстро все проговорив, он понял, что у него неожиданно осталось три лишние минуты свободного времени. Время это надо было срочно занять. Все инструкции выгорели в голове, и запасные фразы на эту ситуацию он забыл. Паркер в биллионный раз нервно потрогал кончик малинового носа. Народ взволнованно зашумел. До Ричарда дошло: от него ждут совсем не слов – от него ждут смешного. Ведь он – паяц, и слово его – смех. Он должен всю эту стеариновую публику расплавить смехом. Ведь без этого не сесть на корабль. Не сесть. Не сесть. Не сесть.

Паркер вновь улыбнулся резиновым ртом от пятки до затылка и… бешено завращал из стороны в сторону глазами. Под очевращение он начал нелепо пританцовывать, держа скрещенные руки на паху.

– Вот, хотел бы на дорожку… – плаксиво прогнусавил он в микрофон.

«Слабо, – отчаянно буркнул Паркер, под осторожный хохоток толпы и внимательные камеры. – Может, так…».

Паркер принялся снимать широченные штаны, которые вместо пояса имели жесткий круглый обруч и поддерживались на подтяжках. Под его измученную гримасу народ увидел трусы в грустный полинявший горошек. Но не успел Паркер дотянуться до трусов, как его штаны со звонким хлопком поднялись вверх по самые плечи. Паркер со страдальческой гримаской повторил этот прием раз шесть. Лицо его выражало то панику, то недоумение. Народу понравилось, кто-то даже довольно заулюлюкал. Но без общего накала. Без искры.

«Опять не цепляет! Здесь нужен только истерический смех. Мой старт не должны забыть. Сейчас они его получат!».

Ричард, гротескно балансируя на краю трапа, ловко запустил руку в бездну штанов. Его мелованное лицо посетило изумление. Из гульфика он стал вытягивать разноцветные связанные платки. Волна смеха тут же окатила клоуна от рыжего парика до тапочек с засаленными помпонами.

– Вот он – момент! – забормотал он под рев окружающих. Даже аплодировали организаторы лотереи. – А теперь нужно дернуть сильнее последний платок. Нужно открыть потаенный клапан и достать из штанов на…

– Да, завтра все будет именно так, – лежа в постели, пускал слова в потолок Паркер, медленно, с растяжкой. – Все будет так и ни как иначе. И погода, и публика, и эта затасканная шлюха-реприза, которая кормит его уже последние лет пятнадцать. Немного размечтался, конечно, ну и ладушки. После полета в космос я заработаю неплохо на рекламе, обновлю реквизит. Да нет, к черту реквизит, – машину куплю… и еще одну, для стрижки волос в носу. Коронки вот нужно поменять, к андрологу неплохо бы зайти на чай… Список заветных желаний неожиданно иссяк, что испортило Ричарду настроение.

Паркер был возбужден предстоящим полетом, из-за чего сон принципиально не спешил к нему. Правда, в другие дни были иные причины. Но результат один – бессонница, которая отполировала ночной образ его жизни до сверхустойчивых рефлексов. Каждую ночь, обычно кряхтя и ворочаясь до часу-двух, он не выдерживал и вставал, не включая света, и начинал медленно бродить бледным жирным привидением по своей квартирке.

Путь его от кровати вначале пролегал через кухню, к холодильнику. Поэтому к своим сорока с поросячьим хвостиком он завелся балконообразным брюшком. «У меня в дождик, – говаривал он, – некоторые части тела остаются всегда сухими». Выдуманная им и порядком затасканная шутка была попыткой скрасить пошлость не в меру раздобревшего тела. Он это знал, потому что знали об этом все. Но Ричард не страдал, ибо у людей сложился миф, что полнота – один из необходимых реквизитов клоуна.

От холодильника, с чем бог вложит в его руку, он направлялся к окну: большому голому провалу, где не имелось места ни для цветов, ни для штор. Цветы он не любил, а о шторы он имел удобную привычку вытирать руки после ночных «постов». Так что через полгода, когда шторы добросовестно впитали в себя все меню и стали выделять легкие миазмы, Паркер их снял, отдал в химчистку, но так и не забрал. Роль салфетки теперь стали выполнять трусы. Далее, за хрупкой прозрачной мембраной, не наблюдалось земли, травы, деревьев, фонарных столбов, лавочек, асфальтовых дорожек, домов, заборов, магазинов, людей, машин, животных и еще чего-то бы ни было, кроме крошева звезд, месива облаков и докучливого солнца. Остальные элементы бытия были случайны. Ричард жил на 214-м этаже и был в чем-то ближе к Млечному пути, чем к трамвайной остановке.

Этой ночью маршрут Паркера остался без изменений. Открыв дверцу холодильника, он достал пакет молока и налил в миску, стоявшую рядом с ним. Присел и забарабанил пальцами по полу.

– Иди сюда, мой пушистый стервец, я тебе свежего молочка налил. Беги же, а то я сам его вылакаю. Не шучу. Иль ты забыл, как в прошлый раз было? Спрятался, ну ладно. Искать не буду – все равно знаю, где ты: кактусом работаешь на подоконнике.