Почему хорошие люди совершают плохие поступки

Иов узнает, что его богатства иссякли, семья погибла, а представления о жизни безжалостно попраны. Но ему доводится пережить не только боль утраты, его приводит в ярость нравственный аспект случившегося. Ведь он в конце концов был «послушным мальчиком», подчинялся правилам и имеет все основания ждать награды. Далее его навещают трое так называемых утешителей, каждый из которых продолжает держаться магического мышления своего племени. Как и следовало ожидать, они начинают с порицаний: якобы за Иовом числится немало прегрешений, это Иов отрицает; якобы он не соблюдал законов, Иов снова это отрицает; сам того не ведая, он потворствовал злому, – все это Иов отрицает. Наконец, если воспользоваться метафорой из области права (раз уж в повествовании подразумевается контракт между двумя сторонами), Иов приглашает Яхве в главные свидетели своей защиты, того, что он не нарушал нравственного кода и в силу этого сам предполагаемый контракт. Но, как давно известно из истории, большие шишки редко когда являются лично по повестке прокурора.

Когда же, наконец, Яхве является Иову в образе голоса из бури, он противостоит бессознательному высокомерию Иова, а именно надуманной фантазии, что человек в состоянии контролировать Вселенную, управлять богами и тем самым гарантировать своему Эго комфортные условия. У потрясенного Иова вырывается восклицание, что об этом Боге прежде он слышал ушами, но теперь он видит его глазами[120]. Иначе говоря, прожив всю жизнь в уютной обстановке своей почтенной традиции, он принимал ее как данность и прежде не испытывал и радикальных противоречий жизни, и погружения в бездонные глубины божественного. Иов — это история не о Тени Бога, но о нашей теневой проблеме вокруг той тайны, которую мы зовем «Бог».

Вслед за этим столь потрясающим явлением Бог сурово отчитывает трех утешителей, благочестивые речи которых, по сути, не шли дальше банальностей, и благословляет Иова. Так что же произошло здесь? Когда я впервые перевернул страницу книги Иова, еще в школе, а потом в колледже, меня глубоко оскорбил этот «наезд» небесного громилы, добивавшегося – незаслуженно, как казалось мне, – уважения к себе с кастетом в руках. По более зрелом размышлении мне стало понятнее, что Яхве хочет сообщить Иову: Вселенная в своей бесконечной сложности и многогранности никогда до конца не откроется человеческому Эго. Наше высокомерие – это не чувство страха или благоговения перед сокрушительным величием Вселенной, это настоящие, неподдельные чувства в присутствии непостижимого Другого. Наша глупость – в высокомерном допущении, в самонадеянных попытках контролировать эту великую загадку, заключать сделки, гарантировать сохранение нашего Эго перед лицом необъяснимых сил космоса. Древнейшее в списке преступлений, совершенных человеком, – преступление высокомерного самообмана. Иов, благочестивый, хороший мальчик, стремящийся заслужить благосклонность послушным поведением, сподобился встретить подлинного Бога. Те, кто на словах заявляют, что ищут религиозного переживания, не знают, о чем говорят. Лучше бы поостереглись высокомерия, чтобы не удосужиться религиозного переживания или чтоб оно не свалилось на них, как на Иова, со всем, что из этого вытекает.

В произведении неизвестного поэта, написавшего «Книгу Иова», нам открывается детальная критика племенного положения о контракте, соглашении; и хотя оно представляло собой лишь обещание праотцу Аврааму, его привычно считали с тех пор делом решенным. Теперь «Книга Иова» пересматривает это соглашение уже не как гарантию даровых благословений племени от их бога, но как призыв к более высокому мировоззрению, более ответственному «хождению» перед всемогущим Другим. Эго, склонное высокомерно выпячивать свою программу, оказалось окончательно накрыто Тенью Бога, иначе говоря, теневой стороной теологий, которые мы создаем для обслуживания своих потребностей.