Почерк

Он спал так долго, как никогда прежде, и проснулся на следующий день в три часа дня. Приподнялся на кровати, начал вставать. Именно, не встал, а – начал. Сначала руки оперлись на постель, и холодный сентябрьский хлопок покорно принял тяжесть его тела. Потом ноги опустились на пол, он напружинился и взлетел вверх. Медленно, вязко, сквозь лучи, мимо лучей. Все это было напрочь лишено смысла, но хотя бы – проистекало медленно, не таяло на глазах. А потом время снова понеслось стрелой, ничего для него не изменив, оставив как есть.

Поскольку было уже три часа, он решил ничего сегодня не делать, потому что бывают такие дни, когда, сколько ни пыжься, ничего не произойдет.

2009

Георгий

Город был южный. Коты гонялись не за мышами, а за мелкими ящерицами. День стоял на мели, высокое солнце не двигалось. Я лежал на каменной скамейке во дворе научного центра и ждал, когда меня позовет Лика, помощница доктора Охтовского. Лика мне нравилась, но я не давал волю чувствам, потому что не понимал до конца, есть ли что-то между ней и Охтовским. Конечно, при мне, молодом стажере, они вели себя подчеркнуто делово, а как оно на самом деле – одному богу известно.

Мне нравились ее плечи, локти, кисти, шея, волосы, закинутые назад и падающие вперед, краешки глаз, зрачки, голос, молчание, то, как она сидит, ходит, думает, пишет что-то в журнале. Исходя из вышеперечисленного, можно заключить, что Лика мне нравилась вся, в комплексе, я не мог вычленить что-то одно в ее образе. И конечно, если бы мои опасения подтвердились, мне пришлось бы увидеть в Охтовском соперника, ревновать, а именно к нему я не хотел испытывать этих чувств. Николай Николаевич Охтовский, звезда российской и мировой науки, основатель метода Замещения, мой кумир, человек, из-за которого я после школы пошел на медицинский… Нет, я даже думать не хотел о том, что он и Лика… Но не думать совсем не получалось. Каждое утро, когда я встречал ее в кабинете, начинались мысли о глазах, руках, голосе – и дальше по списку.

Старался отвлекаться, ведь несмотря на то что моя должность называлась в отделе кадров «стажер», фактически в эксперименте я выполнял функцию Заместителя. Это выматывало нереально, требовало много энергии и времени на восстановление. Как у донора, например. Донорам же тоже дают какие-то выходные и талоны на питание. Если бы я чересчур концентрировался на личном, просто не смог бы работать и помогать людям.

Я по-разному пытался восстанавливаться: и спать подольше, и калорийное есть. Но больше всего помогало вот это лежание на солнце. Я растекался по нагретым камням, разворачивал руки ладонями вниз и присасывался к теплу, как ящерица. Конечно, зимой так уже не получится, но до зимы далеко, неизвестно еще, что со всеми нами произойдет.

Легкая, как лист, когтистая лапка скользнула по моим волосам. Я перестал слышать шум далеких улиц, автобусов и детей. В этот момент меня позвала Лика.

– Георгий! Мы вас ждем!

Мое имя не давало нам перейти на «ты». Потому что говорить «Георгий», и при этом «ты» – тупо, вынужденно получается «вы». А чтобы говорить «ты», нужно говорить «Жора», а этого я не допускаю, потому что всему есть предел. Потому что кто из мальчиков хочет быть Жорой, а из девочек – Зиной? Выхода не было. Всегда приходится выбирать между целостностью своей личности и счастьем.

Я вошел в прохладный подготовительный отсек, разделяющий комнату для бесед и Камеру Замещения. Выпил подслащенный сиропом раствор № 1, зашел в Камеру, надел на себя датчики. Раствор должен был хорошо усвоиться, главное было – спокойно посидеть.

Лика провела пациента в комнату для бесед. Охтовский прошел вслед за ним. Я понемногу засыпал, но при этом все очень хорошо слышал.

– Садитесь, устраивайтесь поудобнее, Андрей Петрович, – сказал профессор.

«Конечно, – подумалось мне, – хорошо быть Андреем. – Что «ты», что «вы» – одинаково».

– Выпейте чая, это поможет.

Я отчетливо услышал, как пациент взял стакан, динькнуло блюдечко. Это был раствор № 2 для пациентов. Теперь мы были в одной упряжке, а рулил нами доктор Охтовский.

– Вы несчастливы? – спросил доктор.

– Да, – ответил Андрей Петрович.

– Задумывались почему?

– Неоднократно.

– И что надумали?

– А что тут думать? Я отдельно, а счастье отдельно.

– Ну, не в счастье счастье, – сказал доктор, – давайте разбираться. Ведь главное, определить точно – чего вам хочется.

– А толку, доктор! От этого только больнее.

– Попробуем вам помочь!

Лика прошла совсем рядом, или просто показалось, раствор начинал действовать.

– Сейчас мы увидим вашу идеальную мечту, сосредоточьтесь.

Я понимал, что пациент впадает в состояние № 2, собрался – сам уже почти был в состоянии № 1.

– Вам хочется любви, нежности, красоты, восторга? – спросил Охтовский.

– Да! – уверенно ответил Андрей Петрович.

– Чего больше, выберите главное!

– Любви!

– Отлично! – прошептал доктор.

– Нежности! Красоты! Восторга! – добавил пациент.

Я не видел, но представлял очень хорошо, как собран сейчас Охтовский, как отточенно холодно работает его мозг.