Читаем Почти серьезно…и письма к маме полностью

Крепко тебя обнимаю. Танька целует (сидит сушит волосы и учит английский. Она молодец, хорошо уже разговаривает с англичанами).

Еще раз целую.

Не скучай.

Твой Юра

<p>Утро 15 сентября 1967 г</p>

Задержали отправку писем, т. к. не было марок (покупать их нужно на почте, а это далеко. В мотеле их нет). Вечером 14‐го получили письмо от Маши. Пишет, что долго не знали, как мы долетели. Описала нам подробно визит японского мальчика Тихары. Максим вроде не очень уж скучает, хотя и часто вспоминает.

Весь день 14‐го провели на выставке. Посетили павильон с телефонной станции Канады. С трудом попали туда, т. к. желающих тысячи. Там демонстрируется циркорама. Это зал с круговым киноэкраном. Очень красиво и эффектно. Очень хорошие цветные кадры. И снято операторски талантливо. В общем, получили 30 минут блаженства.

После обеда были во французском павильоне. Павильон средний. Интересен отдел культуры (это на двух последних этажах). Там много картин из Лувра. После двухчасового отдыха сыграли спектакль. И поздно легли спать, т. к. зашел к нам Кио и разговорам не было конца.

На этом кончаю и опускаю письмо.

Еще раз целуем крепко.

Твой Юра

P. S. Маша сообщила, что ты ходишь на курсы вязания.

<p>19 сентября 1967 г. Монреаль</p>

Дорогая мамочка!

Полчаса тому назад говорили с Машей по телефону. Мы еще спали, когда нас позвали к администратору. Было слышно плохо, но сумели понять, что в Москве прохладно и что все живы-здоровы.

А вчера была еще радость — пришло письмо от тебя. Шло оно неделю. С удовольствием прочли письмо прямо в машине. Читали, как прошел твой день рождения. Это здорово, что Максим вынул из ящика нашу открытку и принес. Хорошо, что ты поступила на курсы вязания. Шерсть мы постараемся привезти. (Это при условии, если в Америке небольшие очереди за шерстью), и ты свяжешь себе кофту по своему вкусу.

Что у нас. Дни идут. Отмечаем с радостью каждый пройденный день. Уже заканчиваем второй этаж нашего «небоскреба». В след. понедельник (25‐го) выступаем в Торонто (это еще Канада), где пробудем неделю.

А затем Нью-Йорк.

Пиши письма за неделю или 10 дней до начала наших гастролей в городе по графику, который я тебе отправил. Пиши латинскими буквами, только посмотри, как правильно писать города по-английски (например, USA New-York Moscov Circus Nikulin).

Погода стоит жаркая, солнечная.

Вчера был, наконец, выходной день.

С утра мы все автобусами были вывезены на природу. Это километров около ста от Монреаля. Место озер. Кое-кто купался (мы нет, т. к. не было костюмов купальных), катались на лодках там и пообедали. Домой приехали около шести вечера, а в 7 выехали на выставку в театр. Там гастроли французского варьете. Театр великолепный (помещение), а концерт нам понравился не очень.

Вернулись домой около двенадцати и сразу же завалились спать.

Сегодня утром выяснилось, что до 12‐ти нужно сдать почту. Она пойдет нашим самолетом завтра.

Вот сидим спешим пишем.

Танька сидит напротив на корточках за нашим маленьким не очень удобным столиком и строчит письмо в Фурманов.

Сейчас отнесем письма в наше консульство и поедем на выставку. Сегодня, наверное, будет последний наш визит туда. Завтра репетиция (будем записывать на магнитофон английский текст для работы в кино).

Проходим хорошо. Пятница, суббота и воскресенье (5 спектаклей) — все было битком.

Вот и все новости, дорогая моя.

Настроение у нас бодрое. Живем мы все дружно. Коллектив наш разношерстный, но вроде народ ничего и жить со всеми в дружбе можно.

Мишка просит передать тебе привет. Он в легкой мрачности. От Зины пока нет писем (обычная история в поездках).

Танька целует и шлет привет всем знакомым.

Будете звонить: поцелуй Наташе с Феликсом и Леночке и дяде Гани с Ниной. Поцелуй Вовку со Светой.

Вот пока и все новости.

Крепко целую и обнимаю.

Всем привет.

Твой Юра

<p>Ночь с 19 на 20 сентября 1967 г. Монреаль</p>

Мамочка, дорогая моя!

Сегодня утром с дип. почтой отправили тебе письмо, а вечером к нам на спектакль пришли ребята из хора Пятницкого. Они завтра улетают, и один из них по имени Саша, живущий рядом с нами, захватит письма. (Возможно, он тебе и позвонит).

Жизнь у нас проходит в трудах и заботах. Повторять то, что было написано утром, я не хочу, т. к. некоторые вещи написал подробно. Вообще вам надо как-то обмениваться письменными новостями с Машей и Максимом, т. к. часто то, что пишу я — не пишет Таня, и наоборот.

Пошла последняя наша неделя работы в Монреале. 24‐го даем последний (дневной спектакль) в Монреале и вечером грузимся. Утром 25‐го едем автобусом в Торонто, где начнем гастроли 26‐го. С этого момента начнутся наши переезды, и время полетит еще быстрее.

Погода стоит по-прежнему жаркая, но к вечеру прохладно. Все-таки осень уже везде.

Так нам сказали, что зиму мы застанем только к концу гастролей в Канаде. Но к этому времени мы купим себе что-нибудь теплое и не замерзнем.

Дела в цирке совсем хорошо. Последняя неделя гастролей здесь вся продана. Т. что наши импресарио довольны.

Перейти на страницу:

Все книги серии Символ времени

Повод для оптимизма? Прощалки
Повод для оптимизма? Прощалки

Новая книга Владимира Познера «Повод для оптимизма? Про-щалки» заставляет задуматься. Познер размышляет над самыми острыми вопросами современности, освещая их под разным углом и подчеркивая связь с актуальными событиями.Чему нас учат горькие уроки истории и способны ли они вообще чему-то научить? Каково место России в современном мире, чем она похожа и не похожа на США, Европу, Китай? В чем достоинства и недостатки демократии? Нужна ли нам смертная казнь? Чем может обернуться ставшее привычным социальное зло – коррупция, неравенство, ограничение свобод?Автор не дает простых ответов и готовых рецептов. Он обращается к прошлому, набрасывает возможные сценарии будущего, иронически заостряет насущные проблемы и заставляет читателя самостоятельно искать решение и делать вывод о том, есть ли у нас повод для оптимизма.Эта книга – сборник так называемых «прощалок», коротких заключительных комментариев к программе «Познер», много лет выходившей на российском телевидении.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Владимир Владимирович Познер

Публицистика / Документальное
Почти серьезно…и письма к маме
Почти серьезно…и письма к маме

Юрий Владимирович Никулин… За этим именем стоят веселые цирковые репризы («Насос», «Лошадки», «Бревно», «Телевизор» и другие), прекрасно сыгранные роли в любимых всеми фильмах (среди них «Пес Барбос и необычный кросс», «Самогонщики», «Кавказская пленница…», «Бриллиантовая рука», «Старики-разбойники», «Они сражались за Родину») и, конечно, Московский цирк на Цветном бульваре, приобретший мировую известность.Настоящая книга — это чуть ироничный рассказ о себе и серьезный о других: родных и близких, знаменитых и малоизвестных, но невероятно интересных людях цирка и кино. Книга полна юмора. В ней нет неправды. В ней не приукрашивается собственная жизнь и жизнь вообще. «Попытайтесь осчастливить хотя бы одного человека и на земле все остальные будут счастливы», — пишет в своей книге Юрий Никулин. Откройте ее, и вы почувствуете, что он сидит рядом с вами и рассказывает свои истории именно вам.Издание органично дополняют письма артиста к матери.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Юрий Владимирович Никулин

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии