Под сенью исполинов. Том II

Глина была прохладной, очень приятной на ощупь и... будто бы вибрировала в пальцах, когда Вика её разминала. На то, чтобы покрыть ею всё тело ушло немало времени, но абориген с «берега» не подгонял. В конце концов голой кожа осталась только на правой руке, и тут уж как ни крути требовалась посторонняя помощь.

– Я дал слово... офицера... так что не бойся... – голос прозвучал прямо за ней, вплотную; ощутив на себе его пальцы, Вика вздрогнула и зажмурилась. Пряное дыхание холодило затылок, он орудовал нагло, беззастенчиво домазывая глину всюду, где, на его взгляд, её было недостаточно. В итоге он рывком повернул девушку к себе.

– Не отрывай... глаза...

Секунда ожидания растянулась... В конце концов прохлада легла и на лицо – он давил без оглядки, что перед ним девушка, держа второй рукой за затылок, словно ему во что бы то ни стало требовалось втереть глину как можно основательней.

– Одевайся... идём... Путь будет... Долгим... – она была готова поклясться, что последним должно бы прозвучать другое слово.

Они вновь оделись, абориген даже помог Вике. Тепло гуляло по коже волнами, словно тонкий бело-голубой слой, подправленный пальцами аборигена, пропускал его выборочно, попеременно в разных местах. И глина даже не думала сохнуть! Как была она слегка влажноватой, податливой, так и осталась, но при этом вообще не липла к одежде.

Они зачем-то возвращались. Городок, очень похожий на Грац, встретил их тем же набором запахов и рваных звуков. Улицы по-прежнему пустовали, и единственным обитателем их было заблудившееся эхо сирены... Абориген остановился прямо посреди перекрёстка, уставившись на моргающий светофор, словно в попытке расшифровать его незамысловатое послание. Блёклый взгляд перемещался скачками, точно что-то ускользало от внимания беловолосого, то там, то тут прячась в густоте тумана понизу.

Теперь Вика поняла, какие детали придавали гротескности городу. Карнизы окон клонились в разные стороны – и не заметишь, если не приглядываться. Между этажами было разное расстояние, а светофор... его овальные «глазницы» мигали синим, белым и жёлтым.

– Когда всё начнётся... главное – не шевелись... – абориген повернулся к Вике. – Что бы... ни произошло... не вздумай бежать... Даже не кричи... Поняла?..

Вика кивнула, обняв покалеченную руку здоровой. Сердце в груди колотилось как в последний раз.

– Город... давно не менялся... в этой части... Поэтому... я...

Он не договорил, слова утонули в низком гуле. Земля под ногами задрожала, и Вика вдруг осознала, что её тело переняло эту вибрацию – глина резонировала!.. Абориген заозирался, оскалился.

– Не!.. Шевелись!.. – прокричал он и замер.

Дома пришли в движение одновременно: одни устремились под землю, утопая в глотке тумана, другие поползли ввысь, пронзая белый потолок, третьи нашли друг на друга, поднимая густые клубы. От стона движимой массы камня и металла заложило уши: в нескольких метрах из-под земли вырвался шпиль и, утолщаясь, взметнулся в низкое небо, таща за собой какую-то башню. Всего в шаге от них вздыбился пласт дорожного покрытия, разламываясь пополам и переворачиваясь в движении.

Вика зажмурилась. Ей опять захотелось сделаться невидимой или хотя бы уменьшиться до размеров юркой мыши, чтобы сорвавшийся с места мир не раздавил её, не размазал по бетонным плитам. Но даже реши она бежать, ничего б не вышло. Ужас сковал, парализовал, оставив свободу только трепещущему сердцу и разошедшимся лёгким.

Когда всё стихло, первым её чувства потревожил запах. Пахло смолой, свежеспиленными деревьями. И почему-то йодом... Она открыла глаза.

Кругом темнели дома, но уже не многоэтажки с распахнутыми окнами, а огороженные низенькими кованными заборами особняки. В их дворах и высились красавицы-сосны, несколько были спилены, а из одной торчала... электропила?

Никакого шпиля рядом не было и в помине, хоть Вика и видела его собственными глазами несколько секунд назад. Туман под ногами и над головами снова стал безмятежен и густ, будто и не мелькала круговерть домов, а асфальт с разметкой не вздымался пластами, словно гигантский поворотный пазл.

Сбоку задыхался абориген. От смеха. Он трясся сухим телом, согнувшись пополам и колотил по земле кулаком, всё же стараясь не заглатывать тумана.

Когда он поднялся, то первым делом перешагнул через низенький заборчик. Протянул руку к торчавшей из ствола электропиле и нажал на педаль. Агрегат оказался включенным – пила взвизгнула и рванула в сторону, улетев в туман, ведь абориген её толком не держал.

Новый приступ смеха был недолгим. Беловолосый сплюнул в туман. Отдышался.

– Ты знаешь... что это... – он взглядом указал туда, куда улетела пила, – означает, моя Виктория?..

Девушка мотнула головой. Она не понимала ровным счётом ничего.