Под сенью исполинов

Что надоумило его одновременно выключить все фонари, Роберт не знал. Он сделал это ещё на бегу, машинально, повинуясь какому-то неведомому порыву. А когда остановился и обернулся, тыча винтовкой во влажный полумрак, что-то бесшумно скользнуло выше и правее метрах в пяти. Лианы только колыхнулись неявно и снова замерли.

Роберт, глубоко дыша, упирался спиной в дерево. И сердце его чуть не остановилось, когда прямо над ним вдруг что-то громко клацнуло. Куда подевалась вся неуклюжесть – якут ловко прыгнул вперёд, умудрился извернуться и упасть почти на спину, да ещё и выставив перед собой оружие. Экзотело выдало серо-белую картинку ночного видения, и только поэтому Роберт не изрешетил апатичного клеща, вытаскивавшего отростки из дерева чуть выше места, где он только что стоял.

Вдруг он ощутил необычайную ясность мыслей и прилив сил: по спинному мозгу пронёсся остаточный ток после вмешательства Ординатора.

Раздался крик. Роберт вскочил, мгновенно сориентировался и побежал. И спустя какую-то сотню метров ясно ощутил: Ординатор их соединяет. Без психосервера?! На таком расстоянии друг от друга?!

Впереди мерцала пляска фонарных лучей, разбавляемая нечастыми вспышками и глухими хлопками одиночных выстрелов.

Что-то выкрикивал Саныч; повторял одну фразу Роман, добиваясь реакции от командира – Роберт бежал не вникая. Он весь превратился в бег. Смутное предчувствие твердило: если не успеть, будет смерть. А интуиция подводила редко…

Роберт выскочил из-за дерева и увидел прижавшихся спиной к спине майоров. Лучи фонарей носились по чешуйчатой поверхности леса и хитросплетению лиан. Свет скользнул по одному из стволов и тут же метнулся дальше, а в следующую секунду на том месте возникло неясное движение. Роберт не знал, но чувствовал: Ординатор не может настолько соединить их – психосервер была слишком далеко. Но Роман и командир всё же ощутили то, что он увидел. И бросились в разные стороны.

Туда, где миг назад стояли космопроходцы, рухнуло нечто длинное, подвижное. Лес заполнил повторяющийся, визгливый смех и уханье тяжёлого калибра. Разведчики как упали на спины, так и открыли перекрёстный огонь. Зацикленный смех захлебнулся, превратившись в пронзительный, дребезжащий визг; луч фонаря выхватил остаточный росчерк подвижной тени, устремившейся вверх. Роберт бросился к остальным, на всякий случай неумело стреляя в ту сторону, куда рванулось нечто.

– Я проиграл! Я проиграл спор! – кричал Роман, подскакивая и вздымая белый песок. – Корстнев-младший, сука, выиграл!! Есть тут мясоеды: один-один!

Командир отчего-то всё ещё лежал.

– Саныч, ты чего? – Роману ничего не оставалось, разве что стукнуть по броне.

– В плечо…

– Что – в плечо?

– Ты мне. В плечо. Попал, Рома, – подбирая слова, пояснил Саныч.

Роман осмотрел место, на которое он указывал. Надо же было такому случиться! Калибр четырнадцать с половиной на то и существовал, чтобы прошибать даже качественную углепластиковую броню. А тут ещё и попадание прямо в слабозащищённое сочленение руки и торса. Почти под мышку…

– Больно? – виновато спросил Роман, помогая Санычу подняться.

– А вам что, не досталось?..

– До челнока ещё два километра. Я вообще не очень понимаю, как Роберт нас предупредил – Рената-то хрен пойми где! Орешек нас вообще не должен был соединять!

В условиях боя солдаты Союза получали от Ординатора не поочерёдную персональную помощь, что грозило очень быстрым и, главное, фатальным истощением психосервера. Ординатор действовал иначе: выравнивал все чувства, эмоции и ощущения, соединяя подопечных в одну нервную квазисистему. Боль, страх, отчаяние, гнев, злость – всё делилось поровну.

Александр Александрович поднялся, но винтовку взять уже не смог - серьёзные повреждения получили некоторые сервоприводы. Роберт бегло оглядел место, куда приземлилось существо, попутно не забывая следить за периметром.

– Таракан какой-то… – Роман тоже посветил фонарём.

– Лишь бы не сколопендра… – почти умоляюще прохрипел командир.

Песок в подсвеченном месте почти ничего не говорил о набросившейся на людей твари. Чётких следов не осталось, за исключением нескольких тёмных пятен размером с ладонь «Осы». Это, очевидно, была её кровь.

– Живучая, – хмыкнул Роман. – Выстрела три-то я чётко в неё положил.

– Ты видел… её? – странным тоном спросил раненый.

– Длинная. Змея какая-то что ли…

– Змея так не перемещается… Тв-в-вою мать… – Саныч неровно и часто дышал. – Я, похоже, с ума схожу!

Оставаться на месте не имело смысла. Изготовившись, космопроходцы двинулись дальше, к челноку. О беге уже не могло быть и речи. Теперь спешить на полученный от Ренаты сигнал они могли разве что быстрым, но очень осторожным шагом, вслушиваясь в каждый шорох.

Впрочем, последнее-то как раз и не принесло бы никаких результатов: «смех», который тварь издавала будучи вне поля зрения, слышался только когда его не пытались расслышать. Каждый про себя отметил эту особенность. И молчал. А Саныч изо всех сил гнал от себя абсурдные, бредовые мысли, рождённые конкретными, прямыми, как рельса, аналогиями…