Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

При составлении завещания особое внимание купец уделяет своей жене. Ее доля наследства определяется даже раньше, чем доля наследства детей. Как уже говорилось, вдовы гарантированно получали третью часть всех товаров и движимого имущества умершего мужа в безусловную собственность, обладая законным правом наследования и распоряжения этим имуществом без ограничений, о чем свидетельствует составленное 24 января 1583 г. завещание леди Элизабет Николас, вдовы торговца солью и лондонского олдермена 1566–1578 гг. сэра Эмброуза Николаса^{1336}.

Зачастую купцы в своих завещаниях выделяли своим женам (наряду с третьей частью движимости) дополнительное имущество. В частности, торговец рыбой Ричард Рэдуэлл в завещании от 2 мая 1411 г. распорядился, чтобы земли и помещения в графстве Хартфордшир после его смерти были «незамедлительно проданы» душеприказчиками, а вырученная сумма разделена на две части, одну из которых надлежало передать жене (вторую — на благочестивые дела)^{1337}. А олдермен 1556–1573 гг. и торговец предметами роскоши сэр Роджер Мартин оставил своей жене в дополнение к трети движимого имущества (что составило одну тыс. ф.) 333 ф. 6 ш. 8 п. и право на пожизненное владение лондонским домом и домом в Хокстоне; затем эта недвижимость должна быть передана сыновьям — Эдмунду и Хэмфри^{1338}. Возможно, такой шаг со стороны купцов объясняется их благодарностью, доверием и особым расположением к своим супругам. Во всяком случае, более объективного объяснения мы не можем дать, поскольку и Ричард Рэдуэлл, и сэр Роджер Мартин ничего на этот счет не говорят.

А вот Ричард Чемберлен, олдермен 1560–1566 гг., торговец железными изделиями, купец-авантюрист, член Московской компании, высказался вполне определенно. Он оставил своей жене (дополнительно к трети движимого имущества) сумму в 2200 ф. «для ведения торговли»^{1339}. Видимо, супруге сэра Роджера были не чужды его коммерческие интересы и, вполне очевидно, что она была компетентна в вопросах торговли. Иначе этот купец вряд ли бы доверил именно ей продолжить важнейшее дело его жизни^{1340}.

Наряду с наследованием вдовами трети движимости и дополнительного имущества в завещаниях купцов часто встречается упоминание о так называемой «вдовьей доле» наследства, которое состояло из различных объектов движимой и недвижимой собственности и предоставлялось, как правило, в пожизненное владение. Так, торговец рыбой Уильям Брэмптон по завещанию от 5 июня 1405 г. оставил своей жене Элис в качестве ее вдовьей части наследства сдаваемое в аренду помещение и верфь на Темз-стрит в пожизненное владение (впоследствии данное имущество должно было перейти в распоряжение церкви св. Магнуса, мэра и общины Лондона), а также пивоварнк» в пожизненное владение (впоследствии она должна быть передана сыну Джеймсу)^{1341}. Уже упоминавшийся Ричард Рэдуэлл по завещанию от 2 мая 1411 г. оставил жене Матильде «в качестве ее вдовьей доли наследства» сдаваемое в аренду помещение на Темз-стрит в пожизненное владение, впоследствии — в доверительную собственность (trust)[151] с использованием на благотворительные цели^{1342}. Генри Бартон 31 июля 1434 г. завещал жене Джоанне «в качестве ее вдовьей части лавки и дома в двух приходах Лондона, манор Yonges в приходе Стаундон, графство Хартфордшир, земли и луга около Wadismyln, графство Хартфордшир, манор Marshal в High Cross, графство Хартфордшир, и местечко Sotes в приходе Стаундон в пожизненное пользование»^{1343}. Впоследствии названное выше имущество должно было перейти в доверительную собственность для продажи на благотворительные цели^{1344}. Сэр Эндрю Джадд, олдермен 1541–1558 гг., по завещанию от 2 сентября 1558 г. передал своей жене Мэри «в качестве ее вдовьей части три манора в графстве Кент, манор в графстве Хартфордшир, усадьбы в Лондоне, поля в графстве Суррей в пожизненное владение»^{1345}, впоследствии все это имущество должно перейти к его сыновьям — Джону и Ричарду^{1346}.