Подкидыши Улья

— Ну и зачем ты все это устроил? Мы могли просто уйти. А теперь и эти бандиты на нас зуб точат, и патруль обиду затаил.

— Это не бандиты, а беспредельные рейдеры. А на обиженных здесь воду не возят, здесь с ними кое чего похуже делают. К тому же, если б им шутка не зашла, они бы меня сегодня же в карцер отправили. Так что не ссы иммунная, весь стаб наш.

— Дурак. — обиженно толкнула его кулаком в плечо Ника.

Седой лишь довольно осклабился и покрепче обнял девушку.

Нужный бар находился в нижнем правом углу площади, рядом с борделем под названием «Перепехонск». А что, выгодное расположение. Что нужно простому рейдеру, промочить горло чем-нибудь покрепче и поделиться приключениями, а после расслабиться, почувствовав теплую девичью грудь в руке.

Вывеску с надписью «Белая жемчужина» было видно издалека. На крыльце двое вояк курили и рассказывали анекдоты какому-то крупному рейдеру с пивным животом. Анекдот начинался со слов: «заходят как-то в бар внешник и мур…». Дальнейшее Сдой не услышал так как зашел внутрь, но сделал себе пометку в склерозник — ознакомится с местным фольклором.

Внутри бар оказался очень просторным. Слева была огорожена пустовавшая зона для «вип персон» из нескольких столов и диванчиков. Весь остальной зал был заставлен добротными лакированными столиками и стульями. Между рядами сновали симпатичные официантки в черных юбках или коротких шортиках и белых блузках. Тут и там в основном по углам зала сидели посетители всех мастей поодиночке и сбившись в компании. Все о чем-то трепались, играла музыка, раздавался звон бокалов.

В самом конце зала за стойкой стоял сам бармен. Им оказался карлик, Седой ткнул Нику локтем под ребра:

— Не вздумай пялится. — шепотом пригрозил он ей.

Чтобы бармен возвышался над стойкой, пространство за ней было поднято почти на метр.

— Новенькие? — скользнув по ним взглядом, спросил бармен, смешивающий какой-то коктейль.

— Да.

— Я Большой и это мое заведение. — говорил он скучающим голосом, словно преподаватель в тысячный раз читающий одну и ту же лекцию. — Правила простые: девочек не лапать, без их согласия разумеется, стаканы не бить, драки только на улице. Что будете пить?

Ника вопросительно посмотрела на Седого. Она вообще не дружила с алкоголем и те несколько раз, что ей удалось его попробовать, происходили исключительно по инициативе Седого, обычно они сопровождались ужином при свечах, и ничего крепче вина там не было.

Седой тоже не был большим любителем выпить, в компании друзей после баньки он мог пропустить бокальчик другой пива, но не больше. Его и так не радовала перспектива хлебать живчик на алкоголе до конца дней. Тем не менее он чувствовал необходимость расслабиться после всего пережитого.

— Для дамы бокал пива повкуснее и мне что-нибудь с горчинкой. А с едой тут как?

— Горячее, холодное, закуски, что угодно в общем.

— Тогда из горяченького что-нибудь с мясом и сушенного кальмара на закуску.

Большой кивнул и с видом библиотекаря, что забыл где нужная книга, склонился над холодильником с пивом. Седой выбрал место в правом углу зала, так чтобы можно было видеть все пространство. С тех пор как он попал в Улей, режим параноика у него работал беспрестанно.

Официантка принесла заказ. Седой с Никой уже доели мясное рагу и перешли на пиво, когда к ним подсел один из завсегдатаев. Изрядно подвыпивший мужик довольно щуплого телосложения, с растрёпанными волосами и измятой сигаретой за ухом, одетый в камуфляжные штаны и затасканную кофту.

— Я тут каждую собаку знаю, а если я кого-то не знаю, то и знать их вовсе не хочу. — сходу начал он, слегка заплетающимся языком. — Меня Табак зовут. А вот тебя я не припомню. — при этом «тебя», прозвучало как «тяа».

— А меня Седым. — Седой не любил навязчивых людей, особенно, если они уже знатно подпили, но этого кадра он раскусил сходу. Совершенно безобидный малый, эдакий вечно чей-то собутыльник, одному ему почему-то никогда не пьется.

— Из новеньких?

— Что так заметно?

— Да. По походке. Кто твой крестный? — спросил он.

— Крестный.

— Ну да крестный, окрестил тебя кто?

— Крестный. — с трудом сдерживая норовившую наплыть во всю ширь улыбку.

— Ты чо как попугай? Я говорю новое имя тебе кто дал?

— Крестный.

— Да это понятно, что крестный. Звали то его как?

— Крестный.

— Ты чо не понял, Табак, его Крестный окрестил. Который еще с Тафгаем ходит. — подсел к ним мордатый мужик с соседнего столика.

— Да ладно? Заливаешь.

— Заливают тут все остальные, а я покушать зашел. Не веришь дело твое. Ты не прокурор, чтоб я тебе что-то доказывал. — ответил Седой.

Тем временем в зал вошли Тафгай с Крестным.

— Так господа алкоголики и тунеядцы освобождаем посадочные места. — обратился к ним незваным гостям Тафгай.

— Сам. Такой. — сказал Табак, обвинительно тыча пальцем, но все же послушался и пошел искать новые уши для своей болтовни.

— Ну что как вам местечко? — спросил Тафгай присаживаясь.

— Уютненько. Дым столбом не стоит, курят все на улице. — сказал Седой.