Поездка к Солнцу

Когда Долсон очнулась, то почувствовала, что ей и в самом деле очень тепло. С трудом Долсон вылезла из-под снега. Оказывается, рядом с ней лежала Мая, и шурган закрыл их целым сугробом снега. Это Мая легла рядом со своей хозяйкой, загородила её от ветра, согрела своим теплом и не дала умереть. Так захотели боги. Иначе зачем же они позволили два дня и две ночи пролежать им под снегом и не замёрзнуть?

И когда уже весь колхоз считал Долсон мёртвой, когда все сокрушались и жалели старую чабанку, она вдруг верхом на Мае приехала в село. Люди выбегали из домов, радостно приветствовали Долсон, и целая толпа сопровождала её до правления колхоза.

В селе у Долсон не было ни одного родного человека. Но, оказывается, её очень любили. Сколько добрых рук пожала она в этот день! Сколько домов открыли перед ней свои двери! Как все радовались, что она осталась жить! Да, её спасла Мая. А кто послал Маю идти за ней? Боги. И если бы не Мая, то Долсон никогда бы не увидела маленького Андрейку. Так может ли Долсон не любить Маю?

…Уже когда подъезжали к юртам, бабушка Долсон подняла голову, посмотрела слезящимися глазами на Андрейку и сказала:

— Шибко хорошая верблюдица Мая. Скоро она принесёт ботогона. Ботогона тебе отдам. Большой верблюд вырастет — председатель колхоза Фёдор Трифонович спасибо скажет.

У Андрейки заблестели глаза, чёрные весёлые глаза, как у дяди Андрея, и он засмеялся звонко и радостно.

— Э, Андрейка, — сказала бабушка Долсон, — когда поставим твою кровать в мою юрту? Всю зиму тебя не видела, перекочевала к тебе, а ты не хочешь спать в моей юрте.

— Хочу! — сказал Андрейка. — Буду спать в твоей юрте.

Он быстро перекинул левую ногу и скатился на землю.

— Неси на место, — сказал Андрейка, протягивая Няньке бич.

Нянька зажала зубами бич и пошла к юрте. Бабка Долсон слезла с Резвой и, довольно покачивая головой, смотрела на собаку. Дверь юрты была закрыта. Нянька легла около неё, не выпуская из зубов бича.

— Всё понимает. Открой ей дверь, сынок, — сказала бабушка Долсон.

— Нянька караулить будет, — проговорил Андрейка.

— Ладно, пусть караулит, — согласилась бабушка.

— Бабушка, расседлай Рыжика, — попросил Андрейка. — Пускай пасётся. Больше не поеду.

Бабушка Долсон ничего не сказала, только одобрительно покачала головой. Всё знает её внук. Хозяин растёт.

Пока она управлялась с Рыжиком, Андрейка сходил в хотон — место недалеко от юрты, огороженное щитами, куда на ночь загоняют овец, — и посмотрел, что там делает Катька. А Катька ничего не делала. Просто легла на подстилку и лежала. Очень устала сегодня. Вообще Катька сильно изменилась за эту зиму. Совсем не та Катька стала. И бегает мало, и быстро устаёт.

— Андрейка! — позвала бабушка. — Пойдём, Андрейка. — Она несла снятое с Рыжика седло в свою юрту.

Андрейка вошёл за бабушкой и осмотрел юрту. Всё здесь было ему знакомо. Куда бы ни кочевала бабушка, вместе с ней кочевали боги. Их было много, все они или бронзовые, блестящие, или раскрашенные синей и голубой краской. Но, кроме богов, на красном флажке, около самого столика, висели ордена дяди Андрея. Знаменитый снайпер был дядя Андрей. Перед каждым орденом — бронзовая блестящая мисочка. Перед каждым богом — тоже. В них еда. Ни боги, ни ордена не ели. Они никогда ещё не попробовали мелко нарезанной баранины, не пили чаю с мёдом., И даже ни одной конфеты не съели. Всё это знал Андрейка. Он спрашивал бабушку Долсон: почему же боги не едят? Разве это плохая еда? Но бабушка отвечала, что боги едят в другом месте. Они ещё не полюбили юрту старой Долсон. Она молится каждый день, просит их об одном: пусть они никуда не ходят, пусть полюбят её юрту и едят только здесь.

На этот раз Андрейка сразу заметил, что на столике появился новый бог. Он был больше остальных, сидел, поджав под себя ноги, выставив вперёд руку с отставленными двумя пальцами. Между сжатыми пальцами ничего не было, но бог внимательно их рассматривал. Голова его была украшена синим малахаем. Перед новым богом стояла миска с самыми любимыми конфетами. В ней доверху были насыпаны леденцы. Бог, конечно, не обратил на них внимания. Даже леденцы не ест! Андрейка облизнул губы и отвернулся.

— Вот тут седло твоё будет, — сказала бабушка, вешая седло на деревянный крюк, — Тут кровать твою ставить будем, — и показала на свободное место напротив столика с богами.

Андрейка подошёл к столику и провёл пальцем по синему малахаю нового бога. Палец остался чистым: краска к нему не пристала.

— Зачем трогаешь? — прикрикнула бабушка. Но тут же заговорила ласково: — Нельзя бога трогать, сынок. Видишь, главный бог — Будда называется. Бадма дал. Говорит: «Долсон, тебе Будду даю. Никому не даю». Добрый Бадма стал. Завернул бога в шёлковый хадак. Говорит: «Долсон, чаще в дацан езди». Надо Бадме барана привезти, мёду привезти, денег.

— Бабушка, ты купила у хромого Бадмы бога? — спросил Андрейка.

— Даром Будду отдал он, — недовольно ответила бабушка.

— А зачем барана и деньги повезёшь?