Погибшая страна

Опыты Ибрагимова над сращиванием отсеченных частей организма долго не приводили к положительным результатам. Приращивание небольших органов — например, пальцев, кусочков мышц, пересадка костей — более или менее удавалось. Но когда возникал вопрос о сращивании сложных органов, опыты оканчивались неизбежным крахом. Места порезов неизменно выделяли большое количество гноя, мешавшего сращиванию, и это заставило молодого ученого отказаться на время от поставленной цели.

Это далеко не значило, что он совершенно отбросил мысль об оживлении праха Неора. Он решил лишь переменить объект опытов, посвятить свои силы останкам Гонды, внутренности которой, как известно, не были извлечены из трупа.

План Ибрагимова был построен на одновременном осуществлении целого ряда сложных операций. По его мнению необходимо было одновременно возбудить и нервную деятельность организма, и его кровообращение. И то, и другое теоретически казалось возможным. Исследуя состав запекшейся крови Гонды, Ибрагимов и его ассистент установили норму потери телесными тканями влаги. В первую очередь требовалось водонасытить организм, чтобы вновь растворить свернувшиеся белковые соединения.

Эта часть операции целиком походила на те, которые они уже неоднократно производили над отдельными органами человека.

Перенеся прах Гонды в специально оборудованный на «Фантазере» кабинет, они погрузили труп в питательную жидкость, насыщенную кислородом и калием. Вместе с тем через кетгутовые трубки, обладающие свойством быстрого рассасывания, они ввели в артерии физиологический раствор, подвергнутый непрерывному действию радиоактивных лучей.

Введенная в кровеносную систему жидкость должна была перевести в жидкое состояние затвердевшую кровь трупа, которую после этого предполагалось привести в движение волнами сжатого воздуха. Температура среды и питающих соединений равнялась тридцати восьми и четырем десятым градуса Цельсия.

Странное зрелище представляла собою камера оживления. На большом стеклянном столе лежал оживляемый труп. Едва уловимые ультра-фиолетовые лучи наполняли ее, пронизывая насквозь безжизненный организм Гонды. При помощи особых аппаратов останки женщины как бы пропитывались, насыщались живительными свойствами ультра-фиолетовых волн…

Уже в течение сорока минут труп подвергался их действию. Тем не менее жизнь не проявлялась еще ни в чем. Тело по прежнему оставалось холодным, едва реагируя на искусственное повышение температуры.

— Гормоны сохраняет и мертвое сердце, — рассуждал вслух Ибрагимов. — Если бы нам удалось перевести это вещество из недеятельного состояния в деятельное, то организм, безусловно, ожил бы. В извлеченном сердце последнее удается легко: стоит только применить энергию радиоактивных лучей.

— Я полагаю, — заметил ассистент, — теперь следовало бы сосредоточить внимание на состоянии нервной системы.

Ибрагимов и сам уже подумывал об этом. В голове его все чаще и чаще начинала мелькать мысль: можно ли считать смертью то состояние, в котором находился труп Гонды? Не было ли здесь другого состояния?..

Ибрагимов вспомнил ученого Пиерона, труды которого были посвящены проблеме недеятельного состояния мозга. Этот ученый впрыскивал в полость мозга нормальных животных мозговой яд, гипнотоксин, и тем повергал их в длительный сон.

Мало того, при этом были отмечены и изменения в мозговой протоплазме. Что если попытаться ввести в организм противоядие и перед тем промыть внутренние каналы мертвого организма?

— Последнее, пожалуй, главное! — решил Ибрагимов. — Гипнотоксины сковывают только мозг и ни в коем случае у сонных людей не влияют на остальные процессы… Дыхание и кровообращение происходят нормально.

— Но ведь яд гипнотоксин вырабатывается самим мозгом в процессе умственной деятельности, — возразил ассистент. — Значит, у живых существ происходит самоотравление мозга. Затем во сне, когда мозговые ткани бездействуют, затраченная энергия возрождается. А у мертвого самовозрождения быть не может.

— Попытаемся! — ответил Ибрагимов. — Обеззаразим мозг вспрыскиванием противоядия, то-есть введем антитоксин.

Прервав начатые операции, они приступили к длительному промыванию внутренних полостей трупа, после чего вновь включили питательные растворы в артерию. В’ то же время они подвергли просвечиванию радиоактивными лучами черепную, коробку, предварительно впрыснув в мозговую полость ампулу антитоксина.

— Остается ждать и надеяться!..

Время текло медленно. Каждые пять минут ученые отмечали неуклонное повышение температуры тела. Через два с половиной часа она поднялась до тридцати пяти с половиной градусов.

— Жизненный уровень! — вскричал Ибрагимов.

Холодное до сих пор тело излучало тепловую энергию.

Меловая бледность верхних покровов начинала чуть-чуть отливать бронзоватым румянцем.

Склонившись над трупом в нейтрализующих влияние ультра-фиолетовых лучей костюмах, исследователи напряженно всматривались в распростертое перед ними тело.

Прошло еще пять… десять минут… Вдруг ассистент, наблюдавший за пульсом, испуганно отшатнулся.

— Сердце забилось!..