Похищение Европы

Искореженный и обгоревший «Хорьх» нашли возле капища на Резидентплац, там же возле машины лежал воняющий паленым мясом труп шофера. Тела фройляйн Евы и ее охранника-телохранителя найти не удалось, из чего проистекал вывод, что в момент трагедии они находились внутри капища и вместе с остальными зрителями этого зрелища, жрецами и жертвами, обратились в пепел… Даже через несколько часов к той огненной пещи, в которую превратились руины бывшего Собора, ни один пожарный не мог подойти ближе чем на полсотни метров. Узнав об этом, Гитлер пережил еще одну жесточайшую истерику. Не то что ему было жаль свою любовницу. Совсем нет. Просто он сам, своими руками, хотел принести ее в жертву истинному арийскому богу, и только потом покончить с собой. И вот тот грубо взял ее сам – не спросив у него, Гитлера, разрешения и не считаясь с его желанием заглянуть перед смертью в ее серые глаза и понаблюдать, как из них уходит жизнь, пока ее обнаженное сердце бьется в его руке.

Поэтому всеми вопросами ведения войны обременили Кейтеля (пусть сам разбирается, фельдмаршал он или нет), а сам Гитлер ушел в прострацию, которую по наивности и малограмотности считал молитвенной медитацией. У него отобрали самое дорогое – то, что он собирался дрожащими руками протянуть в дар своему божеству. И неважно, что там происходит в Венгрии или каком-либо другом месте. На это у него есть генералы и фельдмаршалы, у них головы большие – пусть они и думают; а он, фюрер германской нации, хочет погоревать о добром Генрихе, о дорогой Еве, а также о множестве незаменимых помощников, добровольно взваливших на свои плечи тяжелое бремя расы господ. Еще его грызло осознание того, что бомбардировщики большевиков пролетели фактически над его резиденцией и не обратили на нее ни малейшего внимания. Не означает ли это, что он, фюрер германского народа, в глазах своего главного противника Сталина (которого Гитлер уважал) выглядит полным ничтожеством, даже не заслуживающим смерти под бомбами.

Впрочем, если бы Гитлеру довелось узнать, что Ева Браун не погибла под бомбами, а осталась жива и сейчас с максимально возможной скоростью удаляется от Бергхофа и Зальцбурга в сторону Мюнхена, намереваясь в дальнейшем выехать в Швейцарию – он бы немедленно вышел из прострации, впал в истерику и потребовал, чтобы эту изменщицу немедленно доставили к нему в полное распоряжение… после чего, когда это было бы выполнено, лично, невзирая ни на какое вегетарианство, перегрыз бы ей глотку. Но он ничего не знал, и в этом было его счастье… также как и счастье беглянки, потому что, выезжая в город, она, чтобы не раскрывать своего инкогнито, пользовалась «конспиративными» документами на имя баронессы Эммы фон Бласковиц. Паспорт на имя Евы Браун, предъявленный первому попавшемуся шуцману, произвел бы невероятный фурор, а вот фрау Эмма оказывалась в Третьем Рейхе невидимкой.

Неужели мне это удалось? Неужели я сумела сбежать от моего чудовища, которое я когда-то любила? Я даже боялась радоваться. Боялась подумать, что мое чудесное спасение может оказаться сном. Несмотря на то, что последнее время я думала только о том, как бы вырваться из всего этого ужаса, что творился вокруг, сделать это не представлялось случая. Да и какого, собственно, случая я ждала? Я была совсем не из тех, кто целенаправленно ищет возможности для воплощения задуманного. Я всегда была ведомой… Мой разум не привык составлять сложные комбинации, анализируя и учитывая множество нюансов – и потому, когда со всех сторон медленно и неотвратимо стал наступать мрак, он чувствовал себя точно в клетке, мечась и не находя выхода. В моей душе поселилась безнадежность, смертный холод окутал мои помыслы. Я ходила, двигалась, ела, разговаривала, но при этом ощущала себя уже мертвой… Выхода не было. Мне предстояло умереть… И он, мой демонический возлюбленный, которого я уже не любила, хотел, чтобы я смирилась со своей участью. Он с торжественной мрачностью рассказывал мне о своем кровожадном боге, который завладел его душой… Слушая его, я молча кивала, но внутри меня, где-то глубоко-глубоко, звучал голос, призывающий меня к жизни. Он, этот голос, обещал радость, и покой, и истинную любовь… Он звал меня. Но я не могла последовать его призыву… Не могла, потому что у меня не было сил, не было мужества, чтобы разорвать липкие путы страха и найти путь к спасению…

Все произошло случайно. Случайности такого рода не оставляют возможности для размышлений – они неожиданно хватают тебя за шкирку и выбрасывают со дна зловонного колодца вверх, к солнцу. Именно таким образом сегодня у меня получилось сбежать от самой смерти… Мне не пришлось даже раздумывать – Провидение все сделало за меня.