Помни

Эний... возможно даже, что это настоящее имя. Возможно. Но кем же, интересно, он был на Инсаире? Зачем он явился в этот мир? Зачем... зачем ему понадобился Проклятый? Сантхи, при желании, живут достаточно долго для того, чтобы он действительно знал Рангольда Савьера... или, быть может, им нужен вовсе не Рангольд? Могли они знать, скажем, Фрэнна? У него действительно могли быть неприятности несколько лет назад. Раэрн бросил на сантхи быстрый взгляд. Вызови на поединок - ну надо же! Он покачал головой.

- Раэрн?..

- Я, кажется, просил тебя не называть меня так, - нахмурился кайли - ему неприятно было слышать свое имя, произнесенное Энием.

- Но ты не возражаешь, когда Ариана зовет тебя так, - заметил Эний ядовито. - А я, кажется, задал тебе вопрос, - голос барда звучал раздраженно.

Задал вопрос! Помилуй, Дионар! Раэрн поднял голову, посмотрел ему в глаза и ухмыльнулся. Молча.

33. Вверх по Линии. Озамена, предгорья хребта Танн

- После того, как мы достигнем башен Близнецов, есть два пути - через Орхомену и Фронес или через перевал Последней Надежды сразу в Ллир. Какой из них вы предпочитаете?

Слова достигли ушей Эния, и он, сбившись с мысли, изумленно уставился на проводника. Раэрн скакал впереди, его вороной конь летел как ветер, оправдывая свое имя. Длинные волнистые волосы, ничем не удерживаемые, развевались у кайли за спиной, споря с роскошная гривой его коня... и он улыбался - в самом деле улыбался, чуть откинув голову, подставляя лицо встречному потоку воздуха. Почувствовав на себе удивленный взгляд Ши'нтар, он обернулся через плечо, приветственно помахал рукой и расхохотался при виде выражения, появившегося при этом на вытянувшемся лице сантхи. Эний же, услышав этот его смех, едва не вылетел из седла. За время, проведенное рядом с Раэрном, он успел уже привыкнуть к его постоянному сарказму и странной смене настроений, но это?!.

Ударив Миринду пятками в бока, он поравнялся с кайли, и бросил на него быстрый взгляд, проверяя, не почудилось ли ему его хорошее настроение. Раэрн встретился с ним взглядом и ослепительно улыбнулся. В серых глазах плясали искры смеха. Он был чертовски привлекателен, когда вот так улыбался. Эний приоткрыл рот от удивления - неужели он способен считать этого высокомерного ублюдка привлекательным хоть в чем-то?!

- Что это с тобой сегодня? - выдохнул он, захлебываясь ветром. - Никак, съел что-нибудь не то?

Раэрн не ответил, но его улыбка стала шире. Он упивался скачкой, пропуская сквозь себя потоки солнца и ветра. Сантхи этого было не понять - только кайли способны на такое. Свет омывал его сознание, избавляя от боли и горечи, заставляя забыть обо всем. Он учился этому на Эолисе - пить разлитую в воздухе чистую энергию... правда, здесь ее было несравнимо меньше. Но все равно, он наслаждался скоростью, вспоминая давным-давно забытые ощущения... и у него было великолепное настроение, испортить которое не могло даже присутствие рядом Эния. И Арианы. Ариана... У Раэрна мелькнула было мысль поговорить с ней, рассказать... рассказать о том, кто он в действительности такой... но он тут же отмел ее прочь - лишь на мгновение лицо его омрачилось, а меж бровей возникла и исчезла вертикальная морщинка.

Он до сих пор не получил никаких известий от Фрэнна, хотя и отправил ему мысленное предупреждение, когда они проезжали через одну из многочисленных зон нестабильности - в подобном месте отследить его магию было практически невозможно. Он покинул Цитадель для того, чтобы понять, как жить дальше - для того, чтобы понять, стоит ли ему вообще жить. Эний и Ариана заставили его изменить планы и вернуться... вернуться домой. В самом деле, не стало ли это место его домом за прошедшие столетия? Он возвращался, не найдя ответа... или, возможно, отыскав такой ответ, с которым просто не мог смириться.

Но, несмотря ни на что, он получал удовольствие от поездки. Например, наблюдая за попытками Эния преодолеть свою истинную сущность и жить человеческой жизнью - они выглядели вполне успешными - но только не для того, кто знал, что такое Инсаир. Или глядя на Ариану... и чувствуя себя живым. Правда, в такие моменты он испытывал еще и острое чувство вины, до сих пор не позволявшее ему быть с ней откровенным. "Я не такой," - говорил он себе, но не мог больше отрицать очевидного. Сам того не желая, он все же выздоравливал - физически и духовно. И потому он вполне понимал и Эния, и Ариану... если бы только кто-нибудь был способен понять его самого!