Помощник

Как-то холодным вечером, когда небо было усыпано крупными звездами, она повела его сквозь густые заросли, около которых они обычно сидели, к широкой лужайке, где в летние ночи на траве лежали влюбленные.

— Посидим минутку на земле, — предложил Фрэнк, — здесь никого нет.

Но Элен отказалась.

— Почему? — спросил он.

— Не сейчас, — сказала она.

Она поняла, хотя он потом отрицал это, что им овладело нетерпение. Иногда он целыми часами был в скверном настроении. Это ее волновало, и она думала о том, какие ржавые раны открыла в нем их бездомность.

Однажды вечером они сидели вдвоем на скамейке на Парквее; Фрэнк обнял ее; но они были слишком близко от дома, и поэтому Элен в таких случаях высвобождалась и вскакивала каждый раз, как кто-нибудь проходил мимо.

После того, как Элен трижды вскакивала и снова потом садилась, Фрэнк сказал:

— Послушай, Элен, это не дело. Нужно пойти куда-нибудь, где мы будем не на улице.

— Куда? — спросила Элен.

— А куда бы ты хотела?

— Никуда, Фрэнк. Я не знаю.

— И долго так будет продолжаться?

— Пока нам не надоест, — сказала Элен, улыбаясь, — или пока мы друг другу нравимся.

— Я не об этом. Меня бесит, что нам буквально некуда приткнуться, негде побыть вдвоем. Может быть, как-нибудь вечером ты придешь ко мне в комнату? Это нетрудно. Не сегодня — а, может быть, в пятницу, когда Ник и Тесси уйдут развлекаться, а твоя мать будет внизу, в лавке. Я купил электрокамин, в комнате теперь тепло. Никто и знать не будет, что ты там. Мы бы смогли побыть наедине. Мы же ни разу не были совсем одни.

— Я не могу, — сказала Элен.

— Почему?

— Не могу, Фрэнк.

— Будет у меня когда-нибудь возможность обнять тебя без того, чтобы совершать акробатические пируэты?

— Фрэнк, — сказала Элен, — я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я не лягу с тобой в постель сейчас, если ты это имеешь в виду. Я не сделаю этого до тех пор, пока не буду уверена, что действительно тебя люблю, — может быть, пока мы не поженимся, если вообще до этого дойдет.

— Но я тебя об этом и не просил, — сказал Фрэнк. — Я просил только прийти ко мне в комнату, чтобы мы могли пробыть сколько-то времени вместе, в тепле и уюте, а не так, как здесь, где ты шарахаешься от любой тени.

Он закурил сигарету и стал молча пускать дым.

— Прости, — сказала она, помедлив. — Мне казалось, я должна тебе сказать, что я об этом думаю. Так или иначе, я собиралась тебе сказать об этом.

Они встали и пошли. Фрэнковы раны уже гноились.

Холодный дождь вымыл желтую слякоть из канав. Он не прекращался два дня. Элен обещала Фрэнку встретиться с ним в пятницу вечером, но ей смерть как не хотелось выходить под дождь. Улучив удобный момент, она сунула ему под дверь записку, а потом сошла вниз. В записке было сказано, что если Ник и Тесси пойдут в кино, Элен попробует пробраться в комнату Фрэнка.

В половине восьмого Ник постучал к Фрэнку и спросил, не хочет ли тот в кино. Фрэнк отказался, сославшись на то, что видел этот фильм. Ник сказал: «Пока!», и они с Тесси, завернутые в плащи и с зонтиками в руках, вышли из дому. Элен ждала, пока Ида спустится в лавку, к Моррису, но Ида сказала, что у нее болят ноги и она хочет отдохнуть. Тогда Элен сама спустилась вниз, громко стуча каблучками; она решила, что Фрэнк услышит, как она спускается, и догадается, в чем дело. Он поймет, что пока Ида слышит, куда Элен идет, она не сможет к нему прийти.

Однако через несколько минут Ида все-таки сошла вниз и сказала, что ей боязно наверху. Элен сообщила, что хочет зайти к Бетти Перл и сходить вместе с ней к портному, который шьет Бетти свадебное платье.

— На улице дождь, — сказала Ида.

— Знаю, мама, — ответила Элен, кляня себя за то, что вынуждена лгать.

Элен поднялась в свою комнату, надела шляпку, пальто и боты, взяла зонтик. Затем она спустилась вниз и громко хлопнула дверью, словно только что ушла. Потом осторожно отворила дверь и на цыпочках поднялась по лестнице.

Фрэнк догадался, что происходит, и как только она еле слышно постучала, сразу же открыл дверь. Элен была бледна, взволнована, но очень красива. Фрэнк обнял ее и почувствовал, как у нее бьется сердце.

«Сегодня она мне позволит» — подумал Фрэнк. Элен все еще чувствовала себя неловко. Ей потребовалось какое-то время для того, чтобы прийти в себя после того, как она солгала матери. Фрэнк выключил свет и настроил радиоприемник на легкую танцевальную музыку; теперь он лежал на кровати и курил. Элен несколько минут посидела в кресле, наблюдая за тем, как он курит, и слушая, как в окно, озаренное отблеском уличного фонаря, стучит дождь. Но когда он бросил окурок в стоявшую на полу пепельницу, она разулась и легла к нему на кровать, подвинув его к стенке.

— Вот так-то лучше, — вздохнул он.