Порция красивого яда (ЛП)

Я покачал головой. — Ты же видел его лицо — весь такой самодовольный и нахальный. Это он. Это должен быть он.

Кэм крепко сжимает бутылку, отхлебывая половину пива. — Не могу поверить, что мы когда-то дружили с этим парнем.

— Нет, ты с ним дружил, — поправляю я. — Я терпел его во имя хоккея.

Он фыркнул. — Что ж, будем надеяться, что шайба, которую ты запустил ему прямо в яйца, сделала так, что он не сможет размножаться.

— У него не будет члена, чтобы размножаться, когда я с ним закончу.

Не могу поверить, что никто из нас не знал, что он вернулся в город. Я думал, что если бы он вернулся, то кто-нибудь из парней сказал бы мне. Но все, что произошло, было сделано под покровом темноты. Насколько мы знаем, он мог скрываться все это время, не давая никому знать о своем возвращении, пока ему не захотелось раскрыться.

— Айзек, конечно, сволочь, но он не дурак, — замечает Кэм. — Мы должны придумать, как застать его одного. Где-нибудь в укромном месте, где его свиноголового братца не будет рядом, чтобы записать, что мы с ним делаем.

Я киваю. — Загнать его в угол, наверное, будет сложнее, если он будет показываться только тогда, когда ему захочется. А если он следит за нами, то заманить его в ловушку, скорее всего, тоже не удастся.

Кэм поджал губы. — Если только он не будет знать, что это ловушка.

— Я слушаю.

Но он не стал сразу объяснять. Вместо этого он достает телефон и звонит.

— Оуэн, привет, — говорит он. — Помнишь, когда из-за Моррисона меня арестовали, ты сказал, что хочешь помочь?… Да, мне нужна услуга.

Когда Мали начинает зевать, Кэм решает уйти. Он говорит, что им еще нужно забрать ее машину, но мы-то знаем, что она просто переночует у него. Точно так же, как я сейчас не спускаю глаз с Лейкин, он чувствует такую же заботу о ней.

Я не совсем в курсе его плана, но он, похоже, уверен, что его идея может сработать. Просто это займет немного времени. Но если в конце концов я останусь наедине с Айзеком, я не буду возражать против того, чтобы какое-то время оставаться в неведении.

Лейкин сидит на диване и устало смотрит в пространство. Глубоко вздохнув, я подхожу к ней и протягиваю руку. В ее глазах застыл страх, когда она наклонила голову, чтобы посмотреть на меня.

— Давай ложиться спать, — говорю я ей.

Она вздыхает, кивает и берет меня за руку.

Мы не говорили о том, как будем спать. Только то, что это будет под моей крышей. Но, честно говоря, сейчас я даже не хочу отпускать ее в другую комнату. Он доказал, что запертая дверь его не удержит, а значит, она всегда будет рядом со мной.

Когда мы поднимаемся по лестнице, она поворачивается в сторону комнаты для гостей, но я останавливаю ее, чуть крепче сжав ее руку.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

Я киваю в сторону нашей общей спальни. Ту самую, в которой я не спал с той ночи, когда она ушла. — Ты знаешь, что эта кровать удобнее, и я не смогу заснуть, если тебя не будет рядом со мной.

Ей не нужно много времени, чтобы сдаться. Честно говоря, она кажется слегка довольной этой идеей. Но когда мы входим в комнату, я чувствую, как у меня сжимается грудь при мысли о том, что я снова буду спать здесь с ней.

— Ты можешь занять кровать, — говорю я ей, хватая подушку и бросая ее на пол.

— Что? Почему?

Я потираю затылок. — Я не хочу причинять тебе неудобства.

Это не совсем ложь. Спать вместе — это совсем другая близость, чем секс. И последний раз, когда мы лежали в этой постели вместе, прокручивается у меня в голове с того самого дня, как она вернулась.

Она усмехается. — Хейс, мы буквально вчера занимались сексом. Я не думаю, что совместное использование одной и той же массивной кровати вызовет какие-то неудобства.

Черт. — Ладно.

Я наклоняюсь и беру подушку, кладу ее обратно на кровать, игнорируя голос в голове, кричащий, что это плохая идея.

Достаточно того, что она одета в шорты и одну из моих футболок. Конечно, это моя вина. Я знал, что так ей будет комфортнее после душа, поэтому взял ту, что была на ней, и поменял ее на свою. Но я не услышал от нее ни одной жалобы по этому поводу.

Я разделся до одних боксеров и подождал, пока она заберется в постель, прежде чем выключить свет. Как только она улеглась, я щелкнул выключателем и подошел к кровати, чтобы лечь рядом с ней. Мне никогда не нравилось, что эта кровать большая, но это не имело значения, когда мы оба спали посередине. Но сейчас я жалею, что это не двуспальная кровать.

Она слишком далеко. Конечно, я могу протянуть руку и дотронуться до нее, но этого недостаточно. Мне нужно, чтобы ее тело было прижато к моему, а мои руки обвивали ее. Но какая-то доля тревоги не дает мне этого сделать, а я и так сейчас на взводе.

Мы лежим вдвоем, и, как ни странно, звук ее дыхания и осознание того, что она рядом, успокаивают меня. Мой мозг затихает, когда я слушаю ее ровное дыхание. Но когда мои глаза закрываются, мне кажется, что я сплю всего пару минут, прежде чем просыпаюсь от резкого вздрагивания.

— Что случилось? — спрашивает Лейкин.

Должно быть, она почувствовала, как затряслась кровать, или услышала мой вздох.

— Ничего, — уверяю я ее. — Я в порядке.