Последняя война (с иллюстрациями)

Антипин попытался пошевелиться. В камере было темно. Темно и в коридоре. Правда, в коридор откуда-то попадает слабый свет, потому что видно, что дверь в камеру приоткрыта. Антипин попробовал шевельнуть ногами. Ноги тоже были связаны. Антипин вытолкнул языком кляп изо рта — кляп солдат заткнул кое-как. Треугольная ножка солдатской койки была совсем рядом. Антипин подполз к ней и стал пилить веревку об острый металл. Солдат завязал его профессионально. Не профессиональной была только веревка. Веревка подгнила, а другой не было. Через несколько минут она лопнула. Антипин сел и долго растирал онемевшие руки. В подземелье было тихо. «Странно, — подумал он, — что дверь оставили открытой». Антипину казалось, что, когда он был без сознания, кто-то звал его, за дверью стучали шаги, но это могло быть плодом воображения. Антипину хотелось, чтобы его звали и искали. В подземелье было даже тише, чем обычно. Казалось, что все ушли оттуда навсегда. Антипин развязал ноги. Но сразу встать не смог. Ноги отказывались держать его. Наконец Антипин выбрался в коридор. Свет в коридоре не горел, и лишь сзади, из бокового прохода, пробивался слабый луч.

Туда Антипин и поплелся, опираясь на стену. Он был настолько измучен и избит, что шел не таясь, не слыша собственных шагов и не заботясь о том, услышит ли его кто-нибудь. Саднила шишка на голове — солдат основательно ударил его автоматом, кровь на лице ссохлась сухой коркой и стянула кожу.

Антипин свернул в освещенный коридор, не зная еще, куда идти, кого искать. Снежина уехала, но остальные? Где остальные? Он чувствовал, что подземелье пусто, что никого в нем не осталось. Но чувствам не всегда можно верить, особенно если с тобой грубо обращались и били по голове. «Теперь меня ребята не узнают», — подумал Антипин и хотел улыбнуться, но улыбки не получилось. Губы не слушались.

Перед одной из дверей Антипин остановился. Из-за нее доносился голос. Сухой, знакомый голос Вапраса. «Сейчас все узнаем… Только надо казаться сильным…» Он нажал плечом на дверь, и та легко открылась.

Вапрас, кричавший что-то в телефонную трубку, обернулся при скрипе двери. В руке у него был пистолет.

— Кто там?

«Ну, у Вапраса вид похуже моего, — подумал Антипин. — Вот-вот помрет».

— Это всего-навсего я, — сказал Антипин. — А вы ждете, когда за вами придут?

— Бессмертный! — кричал в трубку Вапрас. — Бессмертный!

Он бросил трубку. Сунул в рот комок жвачки. Взял со стола отобранную у Кори коробочку лингвиста и гостеприимно указал рукой на кресло.

— Садитесь, — сказал он Антипину, делая над собой усилие и на минуту превращаясь снова в прежнего генерала. — Значит, вас забыли?

— Кто забыл?

— Ваши же, когда бежали отсюда. Ну ничего, здесь вы будете в надежных руках. У ваших все равно нет скафандров. Они умрут, пока доберутся до корабля. Да и к тому же будет поздно.

— Почему? — полюбопытствовал Антипин. То, что Павлыш и остальные убежали, было хорошей новостью.

— Да потому, что сейчас мой отряд подходит к «Сегеже». В то же время на ее борту находятся мои люди. С минуты на минуту «Сегежа» перестанет быть вашей. Она станет моей. Моей!

— Значит, пока еще не стала? — спросил Антипин.

— Погодите.

Загорелась лампочка вызова на рации.

— Кто говорит? Бессмертный? Что?

Антипину был слышен голос в рации. Это был очень знакомый ему голос Павлыша.

— Вапрас, — говорил Павлыш. — Генерал ваш только что кончил жизнь самоубийством. Отряд в плену у нас. Какие будут дальше указания?

— Кончайте безобразие! — крикнул Вапрас. — Дайте трубку кому-нибудь из моих людей!

Вапрас говорил с офицером-отрядником, кричал что-то, угрожал, потом бросил трубку на стол и обхватил голову худыми, жилистыми руками. Трубка еще продолжала говорить, увещевать Вапраса. Вапрас поднял голову. Он был уже спокоен пустым спокойствием мертвеца. Он осторожно положил трубку на рычаг. И тут заметил Антипина.

— Ну и что? — спросил тот.

— Они предлагают мне сдаться. Они сейчас выезжают сюда, чтобы забрать вас и меня. И больного солдата, он в госпитале, и последнего простолюдина. Ну и что вы посоветуете мне сделать?

— Сдаться, — сказал Антипин. — Я вас обижать не буду и обещаю забыть, как вы умеете драться.

— Я бы на вашем месте не шутил, — сказал Вапрас. — Ваши предложения неприемлемы. Я хочу показать вам что-то. Вы можете идти?

— Могу.

— Жалко совершать последнее дело жизни без свидетелей. А вы удобный свидетель, который умрет вместе со мной, — сказал Вапрас, когда они шли с ним по коридору.

— Тогда вам придется долго жить, — сказал Антипин.

— Да, кстати, чтобы вы не думали, что можете со мной справиться. У меня пистолет, а у вас его нет. Еще час назад я был господином этой планеты. Я надеюсь и умереть им. Я не собираюсь принимать, как собака, пищу из рук доброго хозяина. Надеюсь, после того, что мы с вами сейчас сделаем, на нашу тихую Мертвую планету больше не будут прилетать добрые пришельцы.

Вапрас включил дрезину и даже помог Антипину взобраться на нее.