Последняя женщина

— Кто-то уничтожил миллионы людей, а кто-то — одного. Неужели вина одна? Ведь содеянное неодинаково? Если воздаяние одно, то в чем тогда справедливость? Пусть не там и не тогда, а здесь?

— Человек — сам кузнец своего несчастья, — с сожалением произнес ее собеседник.

— Неужели всех, кто сегодня находится у власти, ждет одно и то же? Ведь есть личности, которые пользуются уважением сограждан. И как мне кажется, заслуженно.

— Это только кажется. Очень часто люди считают своего лидера благодетелем. Именно его и именно сейчас. Но почему-то никто не может назвать благодетеля из прошлого. История даже знает примеры, когда кумиры купались во всенародной любви на протяжении всей своей жизни. Но сограждане — это не только те, кто живет с тобой в одно время, но и те, кто рождается после тебя. Неизбежное разочарование — вот их удел.

Заметь, ты не можешь вспомнить ни одного правителя из далекого прошлого, который принес людям счастье! Ты ведь рассуждаешь только о современниках.

— Пожалуй, да, — задумчиво произнесла она.

— Разве можно назвать добродетельными Александра Македонского, Юлия Цезаря или, наконец, Наполеона? А ведь всех их современники носили на руках. Ты, наверное, помнишь и совсем свежие примеры.

Она помнила. Но сейчас вспомнила не только те не очень приятные разговоры с родителями о совсем недавней истории своей страны. Сожаление и обида, с которой мать произнесла однажды слова "Что же, мы жизнь прожили зря?", поставили точку в этих разговорах. Теперь она только слушала. Но сейчас, именно сейчас, она вдруг увидела то воскресенье, когда утром по одному из телеканалов показывали фильм по мотивам повестей Гайдара. "1946 год", — мелькнуло на экране. Она не смотрела такие фильмы. Но запомнилось то утро по другой причине. Отец, о чем-то задумавшись, сказал:

— А ведь именно эти мальчишки потом поехали на великие стройки Сибири, как мои мать и отец. И Сталин здесь ни при чем. Они поехали добровольно, по зову сердца, такие фильмы не давали сердцу угаснуть. Разве коммунистическая идея двигала ими? Нет, они ехали туда, веря в свои силы и возможности, желая, чтобы жизнь людей стала лучше, — жизнь других людей, в том числе и родных, оставшихся далеко. А помощь ближнему — вполне христианская идея. "Человек человеку друг, товарищ и брат". И хотя коммунисты, говоря такие слова, могли убивать миллионы, простые люди жили и следовали этому вполне христианскому принципу. Где, в программе какой партии, в какой цивилизованной стране это звучит как цель? Быть самым успешным, быть всегда первым — где здесь человеколюбие. — И помолчав, добавил: — Наше прошлое еще будут изучать все социологи мира. С историков довольно!

Их соседка Вера Петровна, сидевшая в то утро с ними за чаем, с сожалением заметила:

— Это же надо, просрать такой порыв масс.

На что отец, усмехнувшись, сказал:

— Такой правдой можно разрядить любую обстановку, не поехать ли нам в кино?

Сейчас это тоже было в прошлом.

Только тут Лера поняла, что, в сущности, ничем не отличалась от них по своим взглядам, по оценке событий, которые происходили уже при ее жизни. Разве она не испытывала восторг еще совсем недавно, и разве не сменился он разочарованием? Разочарованием, которое заставило ее думать прежде всего о себе, о том, как она будет строить свою жизнь без оглядки на очередного лидера. Она даже как-то поймала себя на мысли: "Пусть теперь другие походят на баррикады к Белому дому — с меня довольно обмана". Если бы она знала, что лишь повторила слова, сказанные миллионы раз за человеческую историю.

Но вокруг нее, да и не только, всегда находились те, кто восхищался очередным кумиром. Это стало ее раздражать. Не думать, не обсуждать, постараться избегать общения на эту тему. Изобретенный ею рецепт почти никогда не давал сбоя. Но оставались душа и мысли. От них уйти нельзя.

Лера умела анализировать. К тому же была умна и слышала это от коллег неоднократно.

— Да, я в университете получила не только диплом, — с гордостью отвечала она на такие комплименты. Но сейчас это качество играло с ней дурную шутку — оно возвращало ее в студенческие годы.

Лера хорошо помнила, что за неделю до краха страны никто не мог даже представить себе такое. Это исключалось — так подсказывала логика, да и сама жизнь. Однако "такое" свершилось в один день. Однажды утром она проснулась в другом мире. Всегда может случиться то, что не может произойти никогда. Этот первый серьезный урок она запомнила на всю жизнь.

"Так ли уж невероятно, что завтра война? Вовсе нет", — что-то подсказывало ей. Ведь, как и много лет назад, люди не верят, что такое может произойти. Конечно, где-то там, далеко, но не здесь, не у порога твоего дома. Какая наивность! Это может случиться в любой момент.

Он уже здесь и сейчас. Готов залить кровью и нефтью целые континенты, но только не те — за океаном, а здесь, рядом с ней. Ему снова нужны чьи-то жизни. На этот раз — бесценные жизни ее детей.