Последний человек

Уединясь, он обдумывал свои планы реформы английского правительства и улучшения жизни народа. Ему следовало скрывать их, пока в руках у него еще не было власти, которая могла обеспечить их осуществление. Но для этого должны были пройти годы, и ему не хватило терпения. Он был правдив и бесстрашен. Он объявил не только о своем несогласии с намерениями матери, но и о решимости употребить свое влияние и ограничить власть аристократии, более равномерно распределить богатства и привилегии и ввести в Англии подлинно республиканское правление. Мать сперва отнеслась к этим теориям как к нелепым мальчишеским бредням. Но взгляды его были так стройно изложены, доводы так убедительны, что она, все еще как бы не считая их серьезными, стала бояться Адриана; а попытавшись убеждать и найдя его непреклонным, возненавидела.

Как ни странно, ее ненависть передалась многим. Его восторженное поклонение добру, не существующему в мире, пренебрежение к авторитетам, пылкость и неосторожность — все противоречило заведенному порядку; приверженцы низкой пользы боялись его; юные и неопытные не поняли высокой строгости его морали и невзлюбили за непохожесть на них самих. Эвадна проявила к этим планам холодность; одобряя желание Адриана настоять на своем, она хотела, чтобы он был более понятен большинству. Эвадну не привлекала доля мученицы, и она не намеревалась делить поражение и позор борца. Впрочем, она сознавала чистоту помыслов Адриана, его великодушие, пылкую и преданную любовь к ней и сама была к нему привязана. За одно это он был глубоко благодарен Эвадне и возлагал на нее все свои надежды.

Тут возвратился из Греции лорд Раймонд. Не было двух людей более противоположных, чем он и Адриан. При всех странностях своего характера Раймонд оставался весьма привязан к благам сего мира. Страсти этого человека были бурными; и оттого что они часто подчиняли его себе, поступки Раймонда не всегда вели к прямой его выгоде; но потворство своим желаниям неизменно в нем преобладало. На общественное устройство он смотрел как на раму для холста, на котором пишутся события его жизни. Земля должна быть тропой под его ногами, небеса — служить ему балдахином.

Адриан чувствовал себя частью огромного целого. Он сознавал свое родство не только с человечеством, но и с природой; горы и небеса были ему друзьями; ветры и деревья — товарищами его игр; он ощущал, как жизнь его сливается с жизнью вселенной. Все в душе моего друга было поклонением красоте и нравственному совершенству. Адриан и Раймонд встретились, и между ними тотчас возникла неприязнь. Адриану претили узкие взгляды политика, а Раймонд с величайшим презрением относился к возвышенным мечтаниям человеколюбца.

С появлением Раймонда стала собираться гроза, беспощадным ударом уничтожившая райские сады, где Адриан надеялся находить приют после поражений и гонений. Раймонда — освободителя Греции, славного воина, самой внешностью своей напоминавшего ей родину и все, что было ей дорого, — вот кого полюбила Эвадна. Охваченная новыми для нее чувствами, она не вдумывалась в них и поведение свое сообразовала лишь с одним, властно воцарившимся в ее сердце. Этому чувству она подчинилась всецело. Как и следовало ожидать от натуры, не слишком склонной к состраданию, любовь Адриана стала Эвадне неприятна. Она сделалась капризной; ее ласковое обращение с ним сменилось холодностью и резкостью. Перед умоляющим взглядом его выразительных глаз она ненадолго смягчалась и становилась с ним ласкова по-прежнему. Но такая переменчивость до глубины души потрясала чувствительного юношу; потерять любовь Эвадны значило для него потерять весь мир; каждым своим нервом ощущал он приближение бури, которая сокрушит его вселенную, и хрупкое существо Адриана трепетало в ожидании этого.

Пердита, в то время жившая вместе с Эвадной, видела пытку, которой подвергался Адриан. Она любила его, как любят ласкового старшего брата, того, кто руководит, наставляет и защищает, не имея при этом родительской власти — слишком часто деспотической. Она восхищалась его достоинствами; с негодованием и вместе с тем с презрением наблюдала она, как Эвадна причиняет ему муки ради того, кто едва ее замечает. В своем одиночестве и отчаянии Адриан нередко искал общества моей сестры и, ничего не называя прямо, говорил о своих страданиях. Стойкость и отчаяние попеременно овладевали его душой. Увы! Скоро второму из них досталась полная победа. Гнева Адриан не испытывал. На кого ему было сердиться? Не на Раймонда, который не подозревал, что стал причиной его страданий. Не на Эвадну — о ней душа его плакала кровавыми слезами; бедняжка заблуждается, она — жертва, а не таран. Терзаясь собственным горем, он печалился и о том, что предстоит ей. Однажды Пердите попались написанные им строки; они были окроплены слезами. И каждый мог бы заплакать, читая их.