Последний довод королей

— Вовсе нет. Белое идеально подходит вашей дьявольской бледности.

Глокта усмехнулся своей беззубой ухмылкой.

— Тот самый эффект, на который я и рассчитывал.

— Вы пришли взять меня на очередную экскурсию по канализации, смерти и пыткам?

— Увы, то представление вряд ли возможно повторить. Кажется, тем ударом я израсходовал всех своих друзей и большую часть врагов.

— И как жаль, что армия гурков уже не с нами.

— Как я понимаю, они заняты где-то в другом месте. — Он смотрел, как она подходит к столу, смотрит в окно в сторону улицы, и дневной свет просвечивает через её тёмные волосы на край щеки.

— Надеюсь, у вас всё в порядке? — спросила она.

— Занят больше гурков. Очень много работы. Как ваш брат? Я собирался навестить его, но… — Сомневаюсь, что даже я смог бы вынести вонь моего лицемерия. Я причиняю боль. Облегчение боли для меня — иностранный язык.

Арди посмотрела под ноги.

— Его постоянно тошнит. Каждый раз, как я его навещаю, он становится тоньше. Один зуб выпал, пока я была с ним. — Она пожала плечами. — Выпал, когда он пытался поесть. Он им едва не подавился. Но что я могу поделать? Что может сделать кто угодно?

— Мне правда жаль это слышать. — Но это ничего не меняет. — Уверен, что вы ему сильно помогаете. — Уверен, что ему ничто не поможет. — А как вы?

— Лучше многих, наверное. — Она глубоко вздохнула, встряхнулась и попыталась улыбнуться. — Хотите вина?

— Нет, но пусть это вас не останавливает. — Раньше не останавливало.

Но Арди лишь подержала бутылку, а потом поставила на место.

— В последнее время я пытаюсь пить меньше.

— Мне всегда казалось, что вам это не помешало бы. — Он сделал шаг к ней. — Значит, по утрам тошнит?

Она резко глянула вбок, потом сглотнула — на её шее напряглись тонкие мышцы.

— Вы знаете?

— Я архилектор, — сказал он, подходя ближе. — Я должен знать всё.

Её плечи поникли, голова повисла, Арди наклонилась вперёд, уперев руки в край стола. Глокта видел, как дрожат её веки. Моргает, чтобы не заплакать. Несмотря на всю злость, на весь ум, она, как и любой, нуждается в помощи. Но никто не придёт на помощь. Здесь только я.

— Видимо, я сильно напортачила, как и предупреждал мой брат. Должно быть, вы разочарованы.

Глокта почувствовал, как его лицо кривится. Что-то вроде улыбки, наверное. Но в ней немного радости.

— Большую часть своей жизни я провёл в разочаровании. Но только не в вас. Это тяжёлый мир. Никто не получает то, что заслуживает. — Как долго мы будем тянуть это, прежде чем наберёмся храбрости? Легче не станет. Пора.

— Арди… — голос казался грубым на слух. Глокта сделал ещё один неловкий шаг, его ладонь вспотела на рукояти трости. Арди посмотрела на него, влажные глаза блестели, одна рука лежала на животе. Она шевельнулась, словно чтобы сделать шаг назад. Возможно, след страха? И кто бы мог её винить? Могла ли она догадаться, что случится?

— Вы знаете, что я всегда очень любил и уважал вашего брата. — Его рот пересох, язык неловко касался пустых дёсен. Сейчас самое время. — За последние месяцы я начал чувствовать большую симпатию и уважение к вам. — По лицу пробежала череда судорог, из дёргающегося глаза покатилась слеза. Сейчас, сейчас. — Или… по крайней мере стал испытывать чувства, какие только может испытывать такой человек, как я. — Глокта сунул руку в карман, осторожно, чтобы она не заметила. Почувствовал холодный металл, твёрдые безжалостные края, касавшиеся кожи. Сейчас. Сердце сильно стучало, горло так перехватило, что он едва мог говорить. — Это трудно. Я… прошу прощения.

— За что? — спросила она, хмуро глядя на него.

Сейчас.

Он качнулся к ней и выхватил руку из кармана. Она отшатнулась к столу, широко раскрыв глаза… и они оба замерли.

Между ними блестело кольцо. Колоссальный искрящийся бриллиант, такой большой, что толстая золотая окантовка казалась тоненькой. Такой большой, что выглядит, словно шутка. Словно подделка. Абсурдно невероятно. Самый большой камень из предложенных Валинтом и Балком.

— Я должен попросить вас выйти за меня замуж, — прохрипел он. Рука, державшая кольцо, дрожала, как сухой лист. Вложи в неё мясницкий нож, и она тверда, как скала, но попроси подержать кольцо, и я едва не мочусь в штаны. Мужайся, Занд, мужайся.