Последний гамбит

— Ну что ж, я готов вам помочь, Ватсон, — принял игру Холмс. — Пункт первый — мотив преступления. На первый взгляд, наличие такого мотива у «лиц арабской национальности» неоспоримо, но это лишь на первый, самый поверхностный взгляд. У американцев хватает недоброжелателей по всему свету; их посольства почти в любой стране давно уже превратились в миниатюрные военные базы. Официальное объяснение этому: «США не любят за их защиту прав человека, идеалов демократии и свободы личности», — столь же нелепо, как и вся американская пропаганда. Таким образом, теоретически «американцев каждый может обидеть», от филиппинца до македонца, и выделять тут какую-либо этническую или религиозную группу неправомерно. Скорее наоборот, если кто-то и может испытывать чувства благодарности к США, то это будут лишь представители исламских экстремистских движений, вроде ветеранов Бригады Авраама Линкольна, Армии Освобождения Косово, афганских талибов или чеченских боевиков. Басни о том, как бен Ладен объявил всем американцам войну, исказив их же собственный лозунг примерно 175-летней давности: «хороший американец — мертвый американец», — годятся лишь для промывания мозгов в наиболее деградировавших в умственном плане слоях населения. Между прочим, полгода назад трое представителей ООН были привлечены к суду за рассылку в американские посольства факсов с угрозами от имени все того же бен Ладена. Очевидно, что кому-то уже давно было очень выгодно создавать и поддерживать в его лице образ некоего злого гения наподобие профессора Мориарти, чтобы иметь возможность списывать на него потом свои же собственные грязные делишки.

Пункт второй — техническая возможность совершения преступления. Его мы должны сразу отвергнуть, когда речь идет о таком столь блестяще спланированном злодеянии, как атака на Пентагон в Вашингтоне и Всемирный торговый центр в Нью-Йорке.

— Почему? — спросил я скорее для поддержания беседы, чем из противоречия.

— Очень просто, мой дорогой друг: потому, что руководить операцией подобного масштаба из походной палатки или пещеры в Афганистане, как нас пытаются уверить в этом нахальные газетчики и бестолковые телекомментаторы, совершенно невозможно, тем более, имея «на хвосте» половину спецслужб планеты. Сравните происшедшее в США с террористическими атаками в Израиле самоубийц-палестинцев в ходе последней Интифады, — самое большее, на что они были способны в своей неравной борьбе с агрессорами — это взорвать на себе в отчаянии рюкзак с шурупами или направить автобус на скучающую очередь пассажиров на остановке. Но это относится уже к проблематике «безальтернативности» возможностей поведения состоявшихся преступников, о которой я сказал раньше, и которую одни аналитики-криминалисты не видят, постоянно сталкиваясь с её проявлениями, а другие — абсолютизируют.

— Да, это все просто ужасно, дорогой Холмс, но я вынужден с вами полностью согласиться. Разница в уровне организации слишком очевидна.

— Таким образом, у нас остается только пункт третий: отсутствие нравственных преград и страха перед наказанием. Коль скоро речь идет о предполагаемых атаках «камикадзе», то само упоминание чувства страха кажется неуместным. Кстати, слово это взято западными журналистами из японского, а не арабского лексикона, что невольно обращает нашу память к событиям шестидесятилетней давности в Пёрл-Харборе. Тем не менее, в своих первых публичных выступлениях после терактов 11 сентября Президент Буш назвал эти атаки «cowardly acts», и я предлагаю Вам, Ватсон, хорошенько запомнить эти слова, поскольку мы еще вернёмся к ним чуть позднее.

Что касается нравственных преград, то пока во Всемирной истории их полное отсутствие, более чем кто-либо другой, систематически демонстрировало правительство самих Соединенных Штатов. Достаточно вспомнить варварские «ковровые» бомбардировки немецких городов в годы второй мировой войны, направленные исключительно против гражданского населения и унесшие сотни тысяч невинных жизней, атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, также не являвшиеся военными объектами, испытание химических видов оружия во Вьетнаме и испепеление там напалмом целых деревень со всеми жителями, применение запрещенных видов оружия с обеднённым ураном в Ираке и Югославии, и так далее. Обвинять при этом каких-то мифических «исламских террористов» в презрении к человеческим жизням — значит валить с больной головы на здоровую. Я читал Коран и пришел к выводу, что коранический ислам — одно из самых миролюбивых и человечных вероучений. Тем не менее, вся история показывает, что на протяжении веков практически во всех национальных обществах действует одна и та же международная сила, которая творит свои грязные дела, становясь под чужие знамёна, прикрываясь чужими лозунгами, и потому исторически реальный ислам тоже не застрахован от её проникновения в руководство вполне благонамеренными общественными движениями с целью их извращения для достижения своих интересов.