Послевкусие: Роман в пяти блюдах

Когда «приглашения» высыхают, я пишу на обороте каждого листа несколько слов и укладываю их в конверты. Я собираюсь отправить их по дороге на рынок. Приглашение для Бена я оставляю возле раковины, поскольку Фиона уже ему позвонила. Рут и Карлоса нет дома, что меня нисколько не удивляет, потому что сегодня суббота, день визита к врачу. Рут ходит с Карлосом на прием к какому-то «специалисту по отношениям», чтобы тот научил ее общаться с ее ребенком. Я бросаю приглашение в почтовый ящик, решив позвонить Рут, когда приду домой. Мы еще не успели как следует обсудить вчерашнюю игру в маджонг: партия продолжалась очень долго, при этом Карлосу срочно понадобился визит то ли к дерматологу, то ли к аллергологу. Вокруг Карлоса собралась уже целая команда врачей, поэтому иногда трудно понять, кто из них кто.

Теперь очередь Ричарда. Хотя уже одиннадцатый час, его магазин закрыт. Я пью кофе в «Трех козочках», дожидаясь Ричарда, но, когда он не появляется и в десять тридцать одну, я иду к нему домой. Я могла бы бросить приглашение в почтовый ящик, как бросила приглашение Рут, — они оба уже знают о празднике, поэтому приглашение для них чистая формальность, — но последнее время Ричард начал меня беспокоить. Он не похож на самого себя. За все время, что мы дружим, он всегда звонил мне первым или оставлял хитроумные сообщения на автоответчике, делая вид, будто умирает от желания поговорить со мной и ждет не дождется моего звонка. Однако последнее время мои звонки все чаще остаются без ответа, а когда мне все-таки удается с ним поговорить, он отвечает невпопад и держится холодно и отстраненно.

Ричард живет в старинном кирпичном доме на Коупланд-стрит. Его дом высокий и узкий, цвета морской раковины, перед домом разбит чудесный сад, обнесенный штакетником. Машина Ричарда стоит на улице, значит, он дома, однако в окнах темно, и на звонок в дверь никто не отвечает. В окне на подоконнике сидит кошка Ричарда, Кэтрин, и лениво умывается. Звонок в дверь ее не беспокоит, но когда я звоню Ричарду по мобильнику — я слышу, как в доме звонит телефон, — она спрыгивает с подоконника. Кэтрин обожает слушать голоса в автоответчике, она ходит вокруг аппарата, трется о него пушистой мордочкой и мурлычет. К моему удивлению, Ричард берет трубку; голос у него хриплый и дрожащий.

— Ричард, ты?

— Мм…да.

— Это Мира. Эй, ты знаешь, который час?

Следует молчание, затем мучительный стон.

— Черт, неужели почти одиннадцать?

— Вот именно. Подхожу к твоему магазину, а тебя нет. Что случилось?

— Ничего, все нормально, — отвечает он, кашлянув. — Где ты?

— Стою перед твоей дверью.

Молчание.

— Подожди одну минуту. Я сейчас.

В его голосе нет и тени беспокойства.

— Ладно. Не торопись, я пока пойду куплю тебе кофе. Похоже, тебе не повредит.

— Благослови тебя Господь, дитя мое. Только двойную порцию.

Ричард открывает мне через несколько минут. Его одежда в полном порядке, но щеки заросли щетиной, лицо осунулось. Взяв у меня стаканчик, он разворачивается и, ни слова не говоря, тащится на кухню, Кэтрин устремляется за ним.

— А ты что, не будешь? — спрашивает Ричард, сунув голову в холодильник. Немного там покопавшись, он достает пакет молока.

Он переливает кофе в свою любимую фарфоровую кружку, выливает туда полпакета молока и добавляет горсть льда, после чего осушает в несколько жадных глотков.

Похоже, он даже не заметил, что я не ответила на его вопрос.

— Спасибо, я уже пила кофе, — после некоторой паузы говорю я, разглядывая в раковине два бокала, два огромных хрустальных кубка из коллекции Ричарда.

Ричард вытирает рот рукавом, и я замечаю, что у него дрожат руки. Дрожь едва заметная, но я подозреваю, что он снова начал пить, поэтому обращаю внимание даже на мелочи. Ричард выдерживает мой взгляд, как будто бросая вызов.

Я знаю Ричарда уже двадцать лет, и за это время он ни разу не притрагивался к спиртному. Чтобы бросить пить, он прошел через ад, я знаю это из историй, которые он рассказывал, защищая мою мать — кстати, она-то так и осталась алкоголичкой. В те редкие моменты я видела его по-настоящему рассерженным. «Ты же не понимаешь, — говорил он низким от ярости голосом. — Ты не понимаешь, что это такое!»

Одного его взгляда и этого голоса было достаточно, чтобы я немедленно замолкала.

Ричард стоит передо мной, держась руками за стол, с побелевшими от напряжения костяшками пальцев, при этом всей своей позой привычно изображая беспечность. Я, сгорбившись, сижу на табуретке и смотрю ему в глаза. Ричард отворачивается первым и как будто случайно переводит взгляд на потолок, и я ясно слышу, как наверху скрипят половицы. Там кто-то есть. Внезапно губы Ричарда растягиваются в широкой ухмылке.

Я встаю и достаю из кармана приглашение.

— Приглашаю тебя на день рождения Хлои. В воскресенье. Надеюсь, ты придешь.

Мой голос звучит хрипло.

— Конечно.

Ричард забирает у меня приглашение и сует его в нагрудный карман. Затем берет мое лицо в свои ладони и крепко целует в лоб. Я хочу сказать, что беспокоюсь за него. Что люблю его. Он привлекает меня к себе и прижимается подбородком к моей макушке.