Потому что люблю

Пантелей улыбнулся:

— И «выбег» проверим. Что так рано?

— Потом расскажу.

…Этот самый «выбег» сыграл в судьбе Пантелея роль поворотной вехи, а само слово стало в полку, как говорят, притчей во языцех.

Случилось все вскоре после разговора, который состоялся у Пантелея с Виктором Гаем перед приездом Андрея и Наташи.

На следующий день Виктор Гай решил зайти к Сироте. Дело тонкое, щепетильное, говорить о нем в служебном кабинете было неудобно, тут Сирота чувствовал себя, как начальник, уверенней. И Виктор Гай подождал, когда командир поедет домой. Вместе сели в машину. Сирота жил ближе; и каждый раз, когда выходил из автомобиля, он говорил:

— Может, в гости зайдешь?

— В другой раз, — обычно отвечал Виктор Гай и ехал дальше.

В этот раз Сирота молча подал руку и открыл дверцу.

— В гости не приглашаешь?

— Все равно откажешься, — махнул безнадежно Сирота.

— А ты пригласи.

— Ну, идем…

Сирота занимал трехкомнатную квартиру в новом пятиэтажном доме на первом этаже. Он сам попросил первый этаж. Дескать, и так надоело вверху.

— Угощать буду по-холостяцки, — предупредил Сирота, когда они вошли в квартиру. — Старуха моя укатила к студентам. Соскучилась.

«Угощение» началось с коллекции значков.

— Посмотри, — положил Сирота перед Виктором Гаем две коробки из-под конфет. — Здесь новая серия: значки спортивных федераций, а в этой коробке два русских ордена: «Анна с мечами» и «Анна на шее». Жалко, нет ленты. Это мне сын достал в Москве. На меняловке купил.

— Сколько же такая радость стоит?

— Не дешево, — буркнул Сирота. — Дело не в цене. Очень редкие экземпляры…

Пока Виктор Гай изучал значки и ордена, Сирота заварил какой-то особый черный кофе.

— Берег к приезду своих студентов, да черт с тобой, уж больно редкий ты гость у меня… — И, наполнив чашки, прямо спросил: — Зачем напросился в гости?

— Скучно дома одному. Мысли всякие в голову лезут…

— Хуже, если нет мыслей. Уж лучше прямо выкладывай. Не люблю этих эзоповских штучек.

— Можно и прямо. Разговор, конечно, не совсем домашний, но поговорить надо. И подумать надо…

Виктор Гай уже давно чувствовал, что обучение летчиков идет в полку не совсем так, как бы хотелось. От программы особых отклонений не было, и беспокоило Виктора Гая именно то, что они придерживались этой программы, как слепой забора, хотя о смелом поиске, инициативе говорили очень много. Однако попытки летчиков что-то сделать по-своему немедленно пресекались.

И не по злому умыслу. Так уж было принято. Так делали другие, так делают и они.

В прошлом году в полк прибыли три молодых летчика с удивительным сочетанием фамилий: Иванов, Петров и Сидоров. Как сами утверждали они, именно из-за этого сочетания их нигде не разлучали — ни в школе, ни в училище, ни при направлении в часть. Ребята были интересные, думающие.

Уже при первом самостоятельном перехвате низколетящей цели Иванов показал, что он не из тех, кто любит протоптанные дорожки. Сразу же сообразив, что расчету командного пункта нелегко будет обнаружить «противника» и тем более выдавать данные о нем беспрерывно, Иванов, используя приборы автономного обнаружения, сам нашел цель, атаковал ее и, выйдя из атаки, занял место выше цели со стороны солнца. Летчик предполагал, что на командном пункте еще не видят «противника», и осуществил маневр для того, чтобы помочь в наведении на цель других перехватчиков.

Это было зрелое решение. В боевых условиях подобная ситуация могла бы принести успех — не всегда первая атака достигает цели, и особенно если летит несколько самолетов противника. Иванов предлагал свою помощь для вывода на цель другого перехватчика.

А сегодня, в ходе учебы, этого, видите ли, почему-то делать нельзя. Провел атаку — изволь быстрее возвращаться на землю.

У Сироты на этот счет было свое мнение: в первую очередь безопасность полетов, а уж затем все остальное. И Виктор Гай понимал его: если погибнет человек из-за каких-то новаций, командиру не простят ни сослуживцы, ни начальники, ни родные и близкие погибшего. Но, прикрываясь безопасностью, упрощать обучение тоже недопустимо. Перехватить и уничтожить современную цель, которая будет маневрировать по высоте и направлению, применять помехи — дело необыкновенно сложное. Это по плечу только летчику с большим запасом опыта, думающему мастеру воздушного боя. А настоящее мастерство с потолка не возьмешь. Его можно заполучить только тогда, если каждый учебный перехват будет проводиться без упрощений, на полном серьезе.

— Рассуждать обо всем этом и я мастак, — сказал Сирота. — Только ты не хуже меня знаешь, что в воздухе нынче так же тесно, как и на улицах города. Не очень-то развернешься. Кроме того, есть директива главкома ВВС на новый учебный год. Ее надо выполнять. Указания командующего по безаварийности. Нельзя сбросить со счетов и оргвыводы после катастрофы у соседей. Да и маршруты для перехватов определены нам сверху. Ты бы лучше конкретное что-нибудь предложил.

— Затем и пришел.

— Вот оно что… — Сирота помешал в своей чашке ложечкой. Круто запахло кофе. — Очень даже интересно.