Поцелуй феи

— Знаешь. Когда мне принесли подарков столько. Встречают так радушно. Ваши люди. Я благодарной чувствую себя. И потому есть некоторый шанс, что мне теперь удастся сотворить хоть маленькое чудо при толпе. Скорей всего, я думаю, не выйдет. Но шансик всё же есть.

— А если не получится? Всё равно же магия потратится?

— Ну да, — подтвердила она виновато.

— Так может быть не надо, Лала? — с надеждой попросил Рун. — Ты ж говоришь, при толпе её много уйдёт.

— Неблагодарной быть нельзя, Рун. Тем паче, при знакомстве. Это необходимость. Крайняя.

— Так уж и крайняя? — усмехнулся Рун.

— Очень крайняя.

— Ну ладно, — сдался он. — Колдуй и здесь без штрафов.

— Ты хороший, — обрадовалась Лала.

— Или глупый. Во всём иду на поводу.

— На то и нужен кавалер, чтоб потакал любым капризам.

— Понятно.

Из задней комнаты раздался звук открывающейся двери. Рун сразу машинально отстранился от Лалы в смущении.

— Ну, Рун! — чуть расстроено и обиженно воскликнула Лала. — Ну что это такое?!

— Не привык я к подобным вещам, делать их прилюдно, страх как неловко, — извиняющимся тоном объяснил он.

— Рун, не стесняются объятий те, кто помолвлен, и кто…  любит. Невеста — самое дорогое, что есть у жениха. Пойми же! Ты должен не замечать весь мир, когда я рядом.

Она снова придвинулась к нему и прильнула.

— Прости, я постараюсь не смущаться, — пообещал он тихо.

— Да ладно уж, смущайся. Это так мило, — улыбнулась Лала.

Вошла бабуля. Вид у неё был несколько озабоченный.

— Ну не дают ничего делать! — пожаловалась она. — Кричат и через ограду. И всё «когда, когда», и «какая», и что да как. И всё несут гостинцы. А народу-то, народу! На улице. И всё пребывает. Говорят, уж и весь постоялый двор деревенский забит, и в трактире не протолкнуться. Из города всё едут. Мне страшно, Рун. Столько люда по-моему и на казни у нас не собиралось никогда. И ведь ещё не вечер.

— Бабушка, можно мне у вас вашу козочку одолжить ненадолго? — попросила Лала.

— Нашу козу? — удивилась старушка. — Зачем?

— Я её немножко заколдую. Чтоб стала на сегодня моим глашатаем. Она будет ходить и всем рассказывать обо мне. То, что мне надо. Заодно и отвлечёт толпу от дома. И развлечёт. И даром станет. Моим волшебным тем, кто прибыл меня увидеть.

— По-человечьи будет говорить? — недоверчиво спросила бабуля.

— Будет. Только мне её надо видеть. Сюда её привести или мне к ней выйти.

— Нет, выходить не надо, — покачала головой бабуля. — А то народ уж не уймётся. Ещё ограду нам снесут. Сейчас приведу.

Она быстро вышла и вскоре воротилась с серой козочкой. Лала оторвалась от Руна, подлетела к козе, опустилась пред ней на корточки и погладила по голове.

— Как тебя зовут, милая, — ласково спросила она.

— Шаша, — отчётливо произнесла козочка тонким голоском.

Бабуля так и оторопела.

— Свят, свят, свят, — поражённо запричитала она, набожно сотворив в воздухе знак оберега.

Рун тоже был взволнован. Хоть и видел уже и медведя говорящего, и птичку, и русалку. Но разве к чудесам привыкнешь.

— Какое красивое имя, — похвалила Лала искренне. — Милая Шашенька, не могла бы ты сегодня побыть моим глашатаем? Будешь ходить по деревне и объявлять людям то, что я тебе скажу.

— Я глашатаем?! — ошалело переспросила козочка, словно не веря своим ушам.

— Да.

— Вот это Шаша. Ай да вознеслась, — задумчиво промолвила козочка в глубоком изумлении. — Я глашатай. Мама бы гордилась. Все будут слушать. И внимать.

— И знатный будет слушать, и простолюдин. Так ты согласна?

— Я собак боюсь, — грустно поведала Шаша. — Бывает, за ноги хватают. Больно.

— Когда мой вестник ты, тебя они не тронут. Я обещаю.

— Тогда согласна, — кротко ответствовала коза.

— Как славно! — обрадовалась Лала. — Спасибо, Шашенька. Раз так, то слушай. Ходи между дворов по всей деревне. И объявляй, уверенно и громко. Чтоб все услышали. Что ты мой глашатай. И что просила я тебя предавать всем-всем моё великое почтенье. Что выйду показать себя под вечер, как солнышко почти склонится к лесу. Пройдусь открыто, дабы все меня узрели. Но вот чудес творить наверно не смогу. Я попытаюсь, но скорей всего не выйдет. Им объясняй, что феи не умеют творить счастливой магии публично перед большими толпами народа. Что чудо феи надо заслужить каким-то добрым стоящим поступком, и с ним благоволением богов, что таковы законы волшебства, и от желанья фей то не зависит. Передавай, что я прошу прощения, за то что вероятно не смогу порадовать их взоры чудесами. Но в этом вовсе нет моей вины. Нисколечко. Запомнила, родная?

— Я всё запомнила и всё всем передам, — уверенно пообещала коза.

— Спасибо, Шашенька, — Лала приобняла козу, а потом снова погладила по голове. И отступила.

— Бабушка, — обратилась она к обомлевшей шокированной женщине. — Не хотите ли поговорить со своей козочкой? О чём-нибудь. Сейчас, пока есть шанс. Потом возможно и не будет. Мне Рун немножко запрещает колдовать без значимого повода.

Бабушка нетвёрдым шагом подошла к козе, опустилась пред ней на колени.

— Шаша, не обижаешься ли ты на меня? — сдавленным голосом произнесла она с трудом.