Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

— Если бы я сам не приехал сюда, мы вряд ли встретились бы, — сказал правитель провинции. — Что нового в столице?.. Мне здесь очень трудно. Я приехал по назначению в эту провинцию, где мой предшественник оставил дела в страшном беспорядке. Часто приезжают инспекторы от императора, остаются очень недовольны. Служба моя не даёт никакого утешения, но доставляет одни страдания. Я совсем превратился в деревенщину. А благополучно ли обстоят дела в доме генерала Масаёри?

— Сейчас в доме генерала всё обстоит благополучно, — ответил Накаёри. — В столице ничего особенного не происходит. Только вот бывший правитель этой провинции подал на вас жалобу.

Начали исполнять музыку и несколько раз наполнили вином чаши. Решили сочинять японские стихи на тему: «Сорвав глицинию, узнал, что сосне уже тысяча лет».

Правитель провинции сочинил:

— На ветках сосны

Каждой весной

Виснут глициний цветы…

Сколько их было, вёсен таких?

Сколько же лет сосне?

Судзуси сложил так:

— Цветы глицинии благоуханной

Все в капельках

Весеннего дождя.

Иль то на вековой сосне

Жемчужины повисли?[421]

Накатада произнёс:

— Цветы глициний

Под струями дождя

Становятся всё ярче.

То дождь, иль перлов нити

Сосну обвили?

Накаёри сложил так:

— Красуется на берегу

В наряде из глициний

Корявая сосна.

И даже отраженье

Цветов в воде так ярко!

Юкисима произнёс:

— Сплелись так тесно

Глициния с сосной,

Что кажется,

Они не смогут

Друг друга пережить.

Заместитель правителя провинции сложил:

— Цветы лиловы, зелена

Сосны густая хвоя.

А дождь весенний,

Что краску льёт на них,

Сам цвета не меняет.

Мацуката сложил:

— Если черпать начнёшь

Воду, в которую смотрят

Гроздья глициний,

То цветочные нити

Распутать уже не сможешь.[422]

Тикамаса произнёс:

— Из отраженья глициний

Ткут нити

Пенные волны.

И за ночь лиловая ткань

Всё море покрыла.

Токикагэ сложил:

— Глицинией любуясь,

Вдыхая дивный аромат,

Молю богов, чтоб не опали

Цветы. Пусть бесконечно длится

Весенняя пора!

Помощник правителя провинции сочинил:

— Пусть мне твердят,

Что каждый год

Зацветает глициния вновь.

Только сегодня, цветами любуясь,

Я понял, что значит весна!

Танэмацу сложил так:

— Кого не очарует

Глициний аромат?

Но те цветы, что распустились

На чистом дне морском,

Стократ прекрасней.[423]

Так в развлечениях прошёл тот день.

Подарки для этого пира были приготовлены заранее. Четверо гостей, правитель провинции и его заместитель получили по полному китайскому женскому наряду серого цвета с синим отливом; стражники Личной императорской охраны, а также помощник правителя провинции — пурпурные накидки с прорезами на подкладке и штаны на подкладке. Сопровождающим и более низким слугам были преподнесены летние платья. Без подарка никто не остался.

Когда наступила ночь, внесли факелы: восемь серебряных «корейских собак», высотой в три сяку, задравших голову с открытой пастью, в пасть были положены ветви аквилярии, перевязанные тонкими китайскими шнурками. Эти факелы горели всю ночь.

Гости собирались покинуть Фукиагэ в последний день третьего месяца.

— Скоро наши гости возвратятся домой. Приготовлены для них подарки? — обратился Судзуси к своему деду. — Надо хорошенько подумать, что вручить им в качестве подарков в столицу.

— Всё, что я мог придумать, я уже велел приготовить, — ответил Танэмацу. — Как нам, неотёсанным деревенским жителям, знать, что придётся по вкусу жителям столичным? Но если ты мне поможешь в этом трудном деле, я не буду волноваться. Может быть, и мне придёт ещё что-нибудь в голову.