«Повесть временных лет» как исторический источник

5) «Того ж лета…»: 6666/1174, 6677/1185, 6678/1186, 6679/1187, 6680/1188, 6681/1189, 6682/1190, 6686/1194, 6687/1195, 6688/1196, 6690/1198, 6691/1199, 6692/1200, 6702/1210, 6704/1212, 6705/1213, 6706/1214, 6707/1215, 6708/1216, 6708/1217, 6710/1218, 6711/1219, 6712/1220, 6713/1221, 6715/1223, 6716/1224, 6717/1225, 6718/1226, 6719/1227, 6720/1228, 6722/1230, 6723/1231, 6724/1232, 6729/1237, 6730/1238, 6731/1239, 6733/1241, 6737/1245, 6738/1246, 6739/1247, 6743/1251, 6744/1252, 6745/1253, 6746/1254, 6747/1255, 6750/1258, 6753/1261, 6755/1263, 6776/1284, 6777/1285, 6787/1295, 6790/1298, 6791/1299, 6792/1300, 6793/1301, 6794/1302, 6795/1303;

6) «Том же лете…»/«В том же лете…»: 6586/1094, 6592/1100, 6594/1102, 6596/1104, 6597/1105, 6598/1106, 6599/1107, 6602/1110, 6605/1113, 6606/1114, 6607/1115, 6608/1116, 6609/1117, 6636/1144, 6650/1158;

7) «Тое же зимы (весны, осени)…»: 6627/1135, 6630/1138, 6633/1141, 6635/1143, 6638/1146, 6643/1151, 6644/1152, 6646/1154, 6647/1155, 6648/1156, (6650/1158), 6651/1159, 6663/1171, 6664/1172, 6667/1175, 6689/1197, (6692/1200), 6693/1201, 6694/1202, 6698/1206, 6699/1207, 6700/1208, 6701/1209, 6710/1218, 6712/1220, 6718/1226, 6719/1227, 6724/1232, 6729/1237, 6738/1246, 6740/1248, 6741/1249, 6742/1250, 6748/1256, 6749/1257, 6750/1258, 6756/1264, 6787/1295.

Однако здесь в употреблении вводных синтагм замечается и существенная разница. Так, например, в Лаврентьевской летописи полностью отсутствует синтагма «в то же время/веремя», довольно широко использованная в Ипатьевской летописи (от 1071 до 1252 г.), причем вторая ее форма («веремя») оказывается наиболее характерной только в узком интервале 15 лет середины XII в. (1147–1161 гг.). Наиболее примечателен тот факт, что ни одна из синтагм, общих для Ипатьевской и Лаврентьевской летописей, в тексте последней не доходит до конца 90‑х гг. XII в., обрываясь на конце 50‑х гг. (за исключением синтагмы «в то же лето»), в отличие от Ипатьевской летописи (1147 г.) доходящей до 1185 г. Исходя из этого, можно думать, что Лаврентьевская летопись сохранила в «конспективном» виде обрывки общего с Ипатьевской архетипа середины и второй половины XII в., который включал в себя значительно переработанную ПВЛ.

Эти наблюдения подтверждают ранее высказанное предположение, что, работая с ПВЛ даже в рамках «летописца Сильвестра», т.е. ограничивая себя 1116 г., исследователь имеет дело, как минимум, еще с тремя последующими редакциями и напластованиями в тексте, которые могут выступать на уровне отдельных лексем, синтагм, фраз и отдельных новелл, выделение которых не всегда возможно даже в результате специального анализа. Так, уже все статьи списков Ипатьевского вида после 1116 г., а Лаврентьевского — после 1110 г., вплоть до начала 50‑х гг. XII в. представляют собой свод, с одной стороны, усвоивший и частично отложившийся на том, за который мы принимаем ПВЛ Нестера, а с другой — всё более явственно пополняемый с 1137 г. заимствованиями из «хроники Всеволода», текст которой становится определяющим для событий 40–50‑х гг. XII в. в Ипатьевской летописи. Ограничение использования вводных синтагм «в то же лето» и «том же лете» 70–80-ми гг. XII в., свидетельствует еще об одном своде, точно так же не оставившем без своих дополнений текст Нестера/Нестора. Однако наибольшее воздействие на ПВЛ должен был оказать свод 1198/1199 гг. с последней летописной заметкой под 6706/1198 г. о смерти черниговского князя Ярослава Всеволодича, дополненной сообщениями о рождении дочери у Ростислава Рюриковича и о том, что другую свою дочь, Всеславу, он отдал за Ярослава Глебовича в Рязань. Завершением же этого свода, обращенного к «великому князю Рюрикови, по порожению же еже от божественныя купели духом пронаречену Василию, сыну Ростиславлю» [Ип., 709], стала новелла о воздвижении каменной стены под церковью Михайловского Выдубицкого монастыря над Днепром.