Читаем Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II полностью

Но вскоре на авансцену вышел новый владелец: Джон Шеффилд, герцог Бекингем (существуют написания Бакингем и Букингем. — Ю. Р.), чья высокомерная супруга была незаконнорожденной дочерью Иакова II. В архивах дворца найдены документы, свидетельствующие о том, что в 1702 году герцог поручил «образованному, изобретательному и искусному» Уильяму Уинду начертить план нового обширного здания, которое он немного сместил к северу от первоначальных сооружений, чтобы из окон открывался вид на новую широкую улицу, проложенную по приказу короля Карла И, — на будущую Мэлл. Для этого строители были вынуждены посягнуть на Сад тутовых деревьев; итак, Букингем-Хаус был возведен отчасти на землях, принадлежавших герцогу, а отчасти на землях, принадлежавших Короне. Герцог получил устное разрешение королевы Анны увеличить передний двор к востоку, в сторону дороги; он истолковал милостивое согласие королевы столь широко, что прирезал себе кусочек Сент-Джеймс-парка и заставил отвести дорогу в сторону.

Первоначально Букингем-Хаус представлял собой кирпичное здание, его два отдельно стоящих крыла соединялись с центральным зданием изогнутыми колоннадами. Уже в 1708 году оно вызывало всеобщее восхищение, в «Нью вью оф Лондон» его описывали как «чрезвычайно изящный дворец… коим не смог бы пренебречь самый великий монарх». Весьма пророческие слова! Действительно, последняя жена герцога, как ее называл Гораций Уолпол, «принцесса Букингемская», обставила и украсила свое жилище воистину с королевской роскошью, которую и сохраняла вплоть до самой смерти, последовавшей в 1743 году.

В 1761 году сэр Чарльз Шеффилд, незаконнорожденный сын и наследник герцога, продал дворец Короне за сумму, равную нынешним 45 тысячам евро. Хотя сначала дворец предназначался для того, чтобы заменить Сомерсет-Хаус в качестве так называемого дотального (то есть входящего в приданое) жилища королевы, однако тотчас же стал семейной резиденцией. 22 мая 1762 года король Георг III и королева Шарлотта обосновались в нем, но продолжали использовать Сент-Джеймсский дворец для приемов гостей. Даже сегодня иностранные послы официально бывают представлены для вручения верительных грамот и получают аккредитацию при дворе в Сент-Джеймсском дворце, в нем также происходит церемония провозглашения нового монарха — в двух шагах от Букингемского дворца.

После восшествия на престол Георга IV в 1829 году Букингем-Хаус превратился в Букингемский дворец, так как его резиденция Карлтон-Хаус казалась ему слишком небольшой по размеру. «Если народ желает, чтобы король заимел еще один дворец, — доверительно поведал он своему любимому архитектору Джону Нэшу, — то я не стану возражать, чтобы возвели еще один, но я должен иметь пристанище и желаю, чтобы этим пристанищем стал Букингем-Хаус. Есть некие воспоминания далеких дней, которые делают это место для меня особенно дорогим». Работы, которые, как первоначально предполагалось, должны были обойтись в сумму, равную 32 тысячам современных евро, усложнялись и расширялись, так что в первое время на них было затрачено около 540 тысяч, а в результате они обошлись в сумму, равную одному миллиону современных евро.

Здание возвели из камня, доставленного из Бата, городка на западе Англии. Нэш, исполняя пожелания короля, сохранил старое здание, а также в определенной мере сохранил и внутреннее расположение покоев. Так, например, купол, возвышающийся над лестницей, совпадал по размерам и по высоте с тем, что существовал во времена Георга III. Нэш увеличил ширину здания и украсил новый фасад, выходящий в парк, рельефным полукруглым выступом в центре террасы, по бокам коей возвышались колоннады, увенчанные фронтонами. На втором этаже, окнами на «Сады увеселений», которые нарисовал Уильям Таунсенд Эйтон, Нэш расположил в южном конце оружейную, затем апартаменты, сегодня превращенные в Большую столовую, Голубую гостиную, Музыкальный салон и королевский кабинет (первоначально задумывавшийся как большая королевская спальня и туалетная). Чтобы отделить эти апартаменты от кордегардии, Зеленой гостиной и Тронного зала, Нэш создал картинную галерею со стеклянной крышей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Живая история: Повседневная жизнь человечества

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Людмила Васильевна Покровская , Маргарита Николаевна Морозова , Мира Яковлевна Салманович , Татьяна Давыдовна Златковская , Юлия Владимировна Иванова

Культурология