Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

И в это время пришло известие из Москвы о том, что умер отец Ивана Михайловича. Это был настоящий удар для Долгорукова, который искренно любил и почитал своего родителя. Нужно было срочно ехать на похороны. И тут автор мемуаров, отдавая последние почести отцу, делает для их читателей неожиданное открытие: оказывается, у папеньки давно была любовница, «благородная дворянка Аксинья Ивановна Похвиснева50». Пристрастие к оной дворянке у отца так сильно возросло, «что он вошёл с ней в теснейшую связь, любил её страстно, возил её с собою всюду» и прижил с ней двух детей: сына Григория и дочь Анну. Связь эта была легализована, и Похвиснева с детьми фактически стала членом семьи Долгоруковых. Умерший Михаил Иванович завещал проинформировать об этом свою супругу, спустя шесть недель после своих похорон. «О, какое примерное великодушие! Какая тонкость в чувствительности!», – восклицает мемуарист. И в самом деле – какая тонкость, какое великодушие по отношению к супруге, которая уже давно всё отлично знала, но сохраняла видимость неведения, примирившись с мужниными прыжками «налево»!

Вернувшись с похорон, Иван Михайлович узнал, что в городе его отлучку объясняли свиданием с мадам Улыбышевой. Что ж, пензенское общество судило в меру своей испорченности. Очевидно, г-н Улыбышев разделял сие заблуждение, беспробудно пил и готовил акт мести. Объект мести погрузился в текущие дела губернии, но был начеку и ждал, когда же гром, наконец, над ним разразится.

И он разразился. Как-то выходя из присутствия, он столкнулся в сенях с Улыбышевым. При выходе на улицу вице-губернатор увидел судью Сумарокова, «подлого сообщника пьяного Улыбышева», который задержал его на пороге несущественным разговором – несомненно, для того, чтобы дать Улыбышеву время собраться и набраться решимости. На пороге Долгоруков оглянулся, и тут Улыбышев нанёс ему удар по голове тростью. «Никто его тут не схватил, все бросились прочь», – с сокрушением пишет Иван Михайлович. Физическая боль была несравнима с моральным оскорблением, которое «выше было ужасов самой смерти». А что же предпринял он, гвардейский офицер, участник войны со шведами, князь, здоровый мужчина и прочая, и прочая? «Я был пешком и в фраке», – оправдывается он. – «Что оставалось делать мне, как не идти тотчас домой». Вот если бы он был на коне или в карете, а одет в сюртук или камзол, то, конечно же, дал бы Улыбышеву достойный ответ. Наш любовник оказался жидок на расправу.

Он пошёл к губернатору и потребовал отправить нарочного в Петербург с жалобой на Улыбышева …самой Екатерине. Ступишин справедливо отказал ему в этом, полагая, что обращаться к императрице с такой жалобой стыдно и непристойно для всех: и для самого жалобщика, и для губернатора. Тогда Долгоруков попросил Ступишина отправить жалобу с очередной почтой. О своём праве на защиту княжеского достоинства с помощью дуэли он знал, но оправдывался ссылкой на специальный указ о поединках, в которых говорилось, что тот, кто сам чинит расправу над обидчиком, теряет право иска в суде. Неужели он надеялся найти управу на Улыбышева в суде, отлично представляя, каково было тогдашнее правосудие? Сам себе противореча, Долгоруков пишет, что правосудие закрыло оба глаза на произошедшее, потому что Улыбышев спокойно и беспрепятственно разгуливал по Пензе и рассказывал всем, как он наказал прелюбодейство вице-губернатора. Ступишин пытался собрать хоть какие-то свидетельства и доказательства неблаговидного поступка Улыбышева, но сам потерпевший отказался в этом участвовать, полагая, что намерения губернатора были неискренними. Какие доказательства, если полгорода видели, как трость Улыбышева опускалась на его затылок? Иван Михайлович предпочёл уподобиться страусу, спрятавшего голову в перья, и ждать из Петербурга реакцию на свою жалобу.

Екатерина, рассмотрев жалобу и, очевидно, узнав все обстоятельства дела, приняла мудрое решение отправить пензенского вице-губернатора пока в отпуск. А в Пензу на расследование дела Улыбышева-Долгорукова был выслан экзекутор сената г-н Казнаков. Во Франции в это время как раз казнили королеву Марию-Антуанетту.