Повстанцы

— Милая Ядзя, — сдержанно отозвался Скродский. — Разумеется, ты уже не ребенок, но все же ты молодая, незамужняя женщина, и притом — моя дочь. Это полагает известные пределы твоей компетенции.

— Папа, я этих пределов не признаю. Будь жива мама, я бы, может, и не вмешивалась в некоторые вопросы, но теперь я обязана!

— Не стану спорить, — уступил отец. — Каковы же вопросы чрезвычайной важности?

— Отец, мы накануне решающих событий. Даже не накануне — события уже начались. На улицах Варшавы пролилась кровь. Вильнюс облекся в траур. Волна революционного патриотического подъема докатилась до Литвы! Мы не можем оставаться равнодушными!

Ядвига говорила с пылом и пафосом, усвоенными из варшавских воззваний и речей. Но Скродского это не трогало.

— Да, я слышал об этом от тебя и этого пана Пянки. Насколько могу судить по вашим словам, все эти события — дело рук строптивых сорванцов и хулиганов. Дело уличного сброда, подстрекаемого демагогами 'a lа Мерославский!

— Что ты, отец! — вознегодовала Ядвига. — Это акт готовности лучших сынов Варшавы отдать жизнь за свободу отчизны! Акт, скрепленный кровью невинных жертв! Наступают дни еще большего самоотвержения и подвига. Восстанут Польша и Литва. Все сословия — дворяне, ремесленники, крестьяне, мещане, — сыны единой матери, пойдут сражаться и умирать и завоюют вольность!

Долго еще Ядвига декламировала лозунги из варшавских прокламаций, пытаясь пробудить патриотические чувства в сердце отца. Но закоренелый себялюбец, холодный как лед, слушал с выражением безразличной скуки, нервно пощипывая свою седеющую бородку. Наконец он потерял терпение:

— Отлично, отлично! Пускай все сословия восстают со своими Мерославскими, Наполеонами, Гарибальди. Пусть восстанавливают Польшу от моря до моря! Но при чем тут я?

Тут уже вышла из себя и Ядвига:

— Отец! — возгласила она, злобно сверкнув глазами. — Твое поведение не достойно духа времени! Несовместимо с долгом гражданина-патриота! Оно унижает честь дворянина!

Скродский нахмурился и сердитым взглядом впился в дочь:

— Не будь ты моей дочкой, честное слово, велел бы всыпать тебе двадцать горячих.

Эти слова, как огнем, обожгли Ядвигу.

— Только и знаешь — розги! — крикнула она, вся пылая. — Ты крепостных своих держишь, как рабов, отдаешь их на растерзание приказчикам и палачам. Мало того — вызываешь еще жандармов и драгун на подмогу! А что ты творишь с девушками! Позор, позор, позор!.. За это тебя подвергли бойкоту соседи. Пранайтис со своими собратьями — откуда они взялись? Тучи мщения нависли над твоей головой! Грянет гром — и от тебя и от Багинай останется только кучка пепла. Ты разжигаешь галицийские страсти. И ты их дождешься, отец!

От этих слов дрожь пробежала по телу помещика. Он хотел было броситься, чтобы усмирить дочь, но, потрясенный ее последней фразой, бессильно поник в кресле. Галицийские события внушали ему суеверный ужас. А тут родная дочь предвещает ему возмездие, угрожает галицийской расправой! Трусливый, как все жестокие люди, он сидел, понурив голову, с погасшей трубкой в руках. Попытался все же иронизировать:

— Прелестно, прелестно… дочь в роли прокурора… Какой же ты потребуешь для меня кары?.. А может, разрешишь еще прибегнуть к помощи адвоката? Позволишь позвать пана Юркевича?

Дочь сделала презрительную гримасу:

— Юркевича? Этого лизоблюда? Да чем занимается здесь этот интриган? Это он толкает тебя на новые преступления. Выгони его, да поскорей!

— Чего же ты хочешь от меня, Ядзя? — снова спросил отец, но на этот раз мягким, почти молящим тоном.

— Прежде всего прекрати всякие споры с крестьянами, подпиши договоры на выкуп земли, предоставь им самые благоприятные условия, обеспечь слуг, отошли домой горничную, и пусть выходит замуж за кого ей угодно. Чем только можешь, помогай революционному движению.

Но у Скродского уже миновала минутная слабость. Эгоистические инстинкты ожили с прежней силой. Уступить хлопам? Ни за что! Отпустить Катре? Зачем? Скажем, что касается этой девки, в конце концов… Пусть пробудет хоть до осени.

— Любимая дочурка, — начал он вкрадчиво, сдерживая злость. — Чту твой юный энтузиазм и патриотизм. Когда пробьет решительный час, я также выполню гражданский долг. Только не вмешивайся в хозяйство и в мои дела с хлопами. Ты в этом ничего не смыслишь. Мне нужны ресурсы, чтобы сохранить имение не только в настоящее время, но и в будущем. Еще неизвестно, как на все это посмотрит твой братец Александр. Без его одобрения я хлопам хороших земель не уступлю. Могу обходиться с ними гуманнее, как ты требуешь, хотя и знаю, что в наше время без розги и дубины с мужиком не столковаться. Ну, ну, только не горячись опять! Посмотрим, подумаем… Вот все, что могу тебе пока сказать.

Ядвига готовилась еще возразить, но она прекрасно знала своего папеньку. Не следует истощать его терпение, а то можно вызвать взрыв бессмысленного упрямства. Тогда он нарочно будет делать все наперекор, Ядвига встала, поцеловала отца в щеку и вышла.