Правила абордажа

Да, она в самом деле не видела сына уже четыре года. Ему уже тринадцать. И, должно быть, сильно подрос, изменился.

Незнакомец достал стандартный пакет с фотографиями.

Дороти резко оторвала липкую заклейку. Горло опять сжал спазм. Это был, конечно же, он – Андрей. Изменился, изменился, подрос за четыре-то года! Почти взрослый. Глаза уже совсем не мальчишеские. Угрюмые глаза.

«Прости, сынок...»

Он вырос почти без родителей. Два года было – расстались с отцом. Мать же всегда занята. Потом командировки, потом опять занята. И теперь эта командировка, самая длительная... Мальчик взрослел в ее отсутствие. И совершенно не знал родительского глаза, мало видел материнской ласки. Как это больно вспоминать и ощущать сейчас, запоздало...

– Что с ним? Где он?

– Посмотрите на человека за его спиной.

Она уже и так посмотрела. Человек в зеленом головном платке с надписью арабской вязью. В руках у человека автомат с подствольным гранатометом. Типичный боевик-чеченец.

– Андрей в Чечне?

– Он в республике Ичкерия. Пора бы уже привыкнуть, что наша страна называется именно так. – Голос чеченца звучал жестко, хотя и не угрожающе.

Она хотела было воспользоваться собственной надобностью этим людям и зло ответить, что называть себя имеет право только цивилизованная страна, а цивилизованная страна не ворует детей, чтобы шантажировать мать, но сдержалась.

– Что вам надо от меня?

– Нам нужен профессор Броуди.

– А при чем здесь я?

– Мы отлично знаем, что вы его подружка. И какое странное совпадение – профессор Броуди разработал новое мощное психотронное оружие, а его подружкой совершенно случайно оказывается вдруг капитан российского ГРУ.

– Давайте без ерунды. Говорите конкретно. У меня в самом деле мало времени. Меня могут хватиться. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Это и в ваших, как я понимаю, интересах.

– Это уже по-деловому. Нам нужны данные о всех разработках профессора.

– Откуда у меня могут быть такие данные!

– Я не так выразился, госпожа Митчел. Нам нужны копии всех документов, которые есть у вас.

– Это уже другой вопрос.

– Мы договоримся?

– Ваши условия?

– Ваш сын.

– Гарантии?

– Слово солдата.

– Этого мне мало.

– У вас нет выбора.

– Ладно. Примем это, – Дороти говорила жестко, решительно, почти по-мужски. – Но и у меня есть условия.

– Слушаю внимательно.

– Я не вполне уверена в вашей честности. Извините уж за прямоту. Я изучала когда-то основы вашего вероисповедания и знаю, что у мусульман считается за доблесть обмануть неверного. В данном случае меня вы рассматриваете не как женщину, а именно как неверного. Как человека из противостоящей армии.

Чеченец промолчал.

– Я не могу быть уверена, что мой сын жив. Вы должны привезти мне видеозапись.

– У нас уже есть такая. Привезли заранее. И мы можем выдать ее, если захотим, за свежую. Видите, я вполне честен с вами. Просто считаю, что ваши условия ни к чему не приведут.

– Тогда другое условие. Документы я передам вам только тогда, когда мне приведут сына. Там, в России.

– Это исключено. Документы вы нам передадите здесь. А в России вам вернут сына. У вас нет иного выбора. Нет и не будет...

Дороти заплакала. Чеченец был неумолим.

– Меня зовут Али, – наконец представился чеченец. – Запоминайте телефон, по которому можете связаться со мной. Но связь должна быть уже конкретной.

* * *

Она ехала в институт медленно, стараясь прийти в себя настолько, чтобы никто не заметил ее состояния. Но и на работе мысли постоянно возвращались к событиям сегодняшнего утра. В конце концов Дороти сослалась на головную боль и сообщила, что будет работать сегодня дома.

– Она учится дурным манерам у профессора Броуди, – услышала в кабинете голос, когда закрыла за собой дверь и остановилась, пытаясь сосредоточиться.

Ей было, естественно, наплевать на чужое мнение. Работать здесь осталось всего несколько дней. Но чеченцы! Как-то этот вопрос следует решить. Решить до планируемого отъезда.

Дома она сразу позвонила по знакомому номеру. Условной фразой потребовала срочного свидания. Резидент обещал прибыть через полчаса. Действительно, через полчаса к ее дому подъехала машина компьютерной фирмы. Сервисное обслуживание вызывает мало подозрений и всегда предполагает удобный повод для встречи.

Предварительно проверив кабинет сканером и включив защитные инфразвуковые экраны, не допускающие дистанционного прослушивания, Дороти все рассказала ему. Резидент ходил по кабинету, морщась, покусывая седые усы.

– Вечером жди ответ. Привезу.

Он ушел, забрав с собой монитор. Конспирация предполагает возможные неудобства. А в том, что чеченцы не следят за ней, уверенности у Дороти не было никакой.

Она приняла сразу две таблетки шипучего аспирина, потом долго ходила по кабинету. Головная боль стала стихать, но чувство вины перед сыном, беспокойство за его судьбу и даже за жизнь не проходили.

Приходила злость. Злость заставляла сосредоточиться. Капитан Главного разведывательного управления побеждал в ней женщину. А когда победил полностью, она уже готова была к конкретным действиям. Осталось прорисовать план в мелочах и приступать.