Право на жизнь (СИ)

Поверим охотнице? Кажется, Ланка, с меченым ты тоже не видела смысла в тренировочном поединке, но быстро вошла во вкус. Ау! Проклятая память крови, помоги, а! Где ты, когда так нужна!

Нога поехала на склизкой земле, и я едва не потеряла равновесие. В запястье тут же вцепились, дернули, выворачивая руку за спину. Подчиняясь захвату, невольно согнулась, зашипев от боли. Небось, гад плечо вывихнул! Подсечка оставила синяки на голенях, швырнула лицом в землю.

Нос забивал запах мокрой травы, перегноя и отчаяния. Глаза застилали дождь, грязь и слезы.

Все? Врете — не возьмете!

Я вслепую ударила плетением. Как ни странно, попала, потому что тяжесть со спины исчезла. Вывернувшись, перекатилась в сторону, на карачки. Прыгнула назад, разрывая дистанцию и… земли под ногами не оказалось.

Хаос!

Невольно взмахнула руками, тщась жалкими человеческими конечностями заменить могучие драконьи крылья. Или хотя бы вцепиться в ускользающий край.

Спустя мгновение я летела. Стремительно летела вниз.

[1] За основу взята легенда о Фидиппиде.

Глава семнадцатая

— Рик…

Толща ледяной воды над головой давила неподъемной могильной плитой, высасывала из мышц остатки тепла. В легкие напротив словно набили пылающих углей. Я вцепилась в грудь, пытаясь разорвать ткань и кожу под ней, залить терзающий внутренности костер. Хотела бы вцепиться: ватные руки, на которые навесили пудовые гири, едва пошевелились.

Я умираю?

Здесь? Сейчас? Вопреки глупым пророчествам Мараны? Вопреки всем хитросплетениям хранителей памяти и интригам Юнаэтры их любимая игрушка утонет в безымянной горной реке?

Что за ирония!

Не позволю! Жалкому ручейку не убить эссу, наследницу Южного Дракона! Я собрала огрызки упрямства и рванулась к поверхности… туда, где, мне казалось, она была. Но насмехаясь над жалкой попыткой, течение утопило меня еще глубже, закрутило, беспомощной щепкой протащило по камням, обдирая руки и бок.

— Рик, помоги мне!

Последняя отчаянная молитва, просьба… ментальный зов, который услышали. Сердито вспузырилась вода, пропуская кого-то. Все, что я запомнила, как черная стремительная тень тащила сквозь бесконечную серо-зеленую муть. Наверх. К небу.

К жизни.

— Рик, ты снова пришел спасти меня?

Невероятным усилием мне удалось открыть глаза, превращая сумрак сна в сумерки реального мира.

— Прости, бескрылая, здесь только я.

— Крис?

Я приподнялась на локте, огляделась. Слева, на расстоянии руки, бурлила, пенилась, перекатываясь через пороги, вода, справа нависала отвесная каменистая стена. Небо, сдавленное скалами, белело сквозь кроны цепляющихся за уступы низкорослых каштанов.

— Где мы?

— Не знаю, — Крис, растрепанный и босой, напряженно прислушивался к пению птиц. — Но лучше нам очутиться как можно дальше отсюда, — рыжик тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. — Мне пришлось использовать плетения, и, боюсь, это навело врагов на след: теперь они знают, что эсса выжила, и лишь вопрос времени, когда западные завоеватели явятся сюда. Идти можешь?

Я вцепилась в протянутую руку, встала. Скривилась, ощупывая ребра. Покосившись на друга, задрала сорочку, изучая разводы гематом и кровоподтеков на правом боку. Поздравляю, эсса, вы снова вначале делаете, а затем думаете! Хорошо, если синяки и царапины окажутся единственной ценой за очередное безрассудство.

Крис медленно, подстраиваясь под мой неверный шаг, побрел по узкой полоске берега. От воды тянуло холодом, и в одной рубахе, к тому же рваной, мне быстро стало зябко. Куртку то ли я сумела сбросить сама, то ли сорвал рыжик. Впрочем, мне грех жаловаться. При взгляде на друга, босиком пробирающегося по острым камням, я сгорала от стыда.

— Любишь ты терзаться, Ланка! — замечание Криса вырвало из задумчивости. — Подумала бы о чем-нибудь веселом, например, о розовых слониках. Тут тошно и без твоих самоуничижительных мыслей.

— Прости, — спохватилась, вспоминая о том, что рыжик — сенсорик.

Я честно попыталась думать о сахарных зайцах, мятных кошечках, слониках и прочих ванильных тварях… поедаемых с особым цинизмом: не ко времени вспомнилось, что со вчерашнего обеда во рту не было даже маковой росинки. Все бы отдала за миску грибного супа, такого густо-наваристого и обжигающего. Каратель вздрогнул и обернулся, с подозрением вглядываясь в мое лицо.

— Ланка, ты опять задумала что-то неприличное?

— Нет.

После второй попытки, я сдалась. Под ложечкой противно сосало, от воды долетали ледяные брызги, а в голову лезли отнюдь не радужные мысли.

— Надеюсь, с Атэром и Галактией все в порядке.

— Насчет охотницы… — помрачневший рыжик запнулся. — Мы следили со стороны, но когда я нырнул за тобой в реку, щит, прикрывающий нас от западников, исчез. Боюсь, ее могли схватить.

— Какого Хаоса! — перед глазами, отбивая едва проснувшийся аппетит, явственно возникла летящая в костер жрица, и я не сдержалась. — Ты должен был защищать Галку!

— Ну, прости, — язвительно отозвался друг. — Не знал, что ты так страстно желала утонуть. Тогда, конечно бы, не стал вмешиваться.