Преданные богам(и) (СИ)

– Ух, и накрутила ты мне хвост в Равноденствие! – грубое, словно топором вырубленное лицо горца вдруг прорезал восторженный оскал. Будто ему по душе пришлось, как его своими командами чуть не прогнула девка. Брехня! – Силища у тебя, барышня, богатырская! – а в тот день он ее, помнится, иными словами «обласкал». – Но мне, ты уж не серчай, нужна свора, а не поводырь.

Найтись с достойным ответом этому брехливому псу Черва не успела. Рысь внутри напряглась и бросила тело прочь. А на то место, где только что стояла Черва, бесшумно приземлилась другая рысь, спрыгнув с сосны. Чуть больше, нежели обычная. Значит, одичавший оборотень. На усах у нее пенилась слюна.

– Она бешеная! Не дайте себя ранить! – выкрикнула Черва Бронцу, белкой взлетая на ближайшее дерево и занимая удобную позицию для стрельбы.

Не замечая, что снова нехотя подала команду. Да что же это? Неужто она, подспудно защищаясь от желающих указать ей ее место, взаправду разучилась по-человечески разговаривать? Обходится со всеми, как с собаками, ей-богу!

Звериное чутье обожгло надвигающейся опасностью. Убедившись, что с первым напавшим зверем волкодав и сам справляется, развернулась на юг, куда подсказывала рысь внутри. И тотчас выпустила дюжину стрел с чемеричным ядом на наконечниках. Стая одичавших арысей пыталась их окружить. Не вышло.

Черва, благодаря годам муштры, умела действовать стремительно, не раздумывая. А кошачье зрение, лучше улавливающее движущиеся цели, позволяло стрелять без промаха.

В каждого нового зверя она вглядывалась с замиранием сердца. В охотничью стаю сбились и серые рыси Сумеречья и рыжие Зареволесья. Но ее братьев среди них не было.

Хотя посмотреть все равно было на что. На пресловутого варвара, чтоб его ламя побрало! Что-то в его движениях Черву смущало. То, как лихо он махал бердышом. Как ловко делал подсечки и уклонялся. Как легко раскручивался смертоносным смерчем и отбивал пасти одним ударом кулака.

Он был очень быстр и очень силен. Пожалуй, даже чересчур, для оборотня на растущий месяц. Что с ним не так?

Вдвоем они управились за пару часов. И на удивление слаженно. Впрочем, Черве и на Равноденствие он не мешался, как и она ему. Даже странно, учитывая, какие они оба неуступчивые да непримиримые.

А у ворот деревни их ждали. Но не староста. Дорогу им преградили полдюжины бугаев под три аршина ростом с косматыми бурыми бородами. В коих Черва с замиранием сердца узнала батюшкиных берсерков.

Цикута погоню бы за ней не высылал. Ему «ублюдок рядом» без надобности. Ей думалось, что и батюшка будет только рад от нее избавиться. Ошиблась, вестимо. Позабыла, что гордыня у них семейная черта.

– За-блудились, Ваша милость? – сально осклабился вожак, нарочно сделав заминку в слове.

Бронец на пятках развернулся к ней, взглянув по-новому. Точно, она же ему не представилась. Он и не знает, что она не заурядная опричница, а княжна. Но волновало ее сейчас не это. Ее ошпарило краской, залившей лицо до корней волос. Этот вахлак смеет обвинять княжескую дочь в блуде?

– Знай свое место! – скомандовала Черва, сдергивая с пояса нагайку.

Берсерк покачнулся и отступил на шаг. Но куда девке супротив гридня.

– Я-то свое знаю, – хохотнул он. – А вот ты свое, видать, подзабыла, байстрючка, раз посмела стаю свою опозорить, помолвку с княжичем Чернобурским порвав. А то и не только помолвку, да? – он подмигнул, а остальные сально загоготали. – Ягодка-то, небось, червивенькая уже, да, сударыня Червика?

Оскорбляет. Дурной знак. Значит, уверен в своих силах и, что хуже, в своем праве.

– Так ты от помолвки улепетываешь к барханцам? – в голосе Бронца просквозило осуждение, разозлившее, хлеще отвратительно-грязных намеков берсерка.

Эти баловни судьбы не имеют права судить ее, не зная, что ей пришлось вынести!

– А надо было подставить вторую щеку или как там в побасенках говорится? – огрызнулась Черва, отбросив косы за спину, обнажая шрам на скуле.

Взгляд голубых глаз Бронца потемнел и потяжелел, как небо, набухающее тучами перед грозой.

– Кончай взбрыкивать, чай, не кобыла, – с ложным участием присоветовал берсерк. – И отправляйся с нами к Его светлости подобру-поздорову.

– Коли Его светлость так желает возвернуть меня в свое змеиное гнездо, пускай не посылает за мной, а приходит сам! – окончательно вызверилась Черва, щелкнув нагайкой и напружиниваясь для удара. Терять ей уже нечего. – Да не порожним, а с извинениями и подарками! Тогда я, так уж и быть, подумаю над его предложением сгубить себя во имя родного гадючника!

– Ты на меня не шипи, княжна, – снова осклабился берсерк. – А не то не удержусь, да и преподам тебе урок, как девке мужиков уважать должно. А учитель из меня нетерпеливый, да с тяжелой рукой. Отца твоего рядом нет, охолонуть меня ежели чего некому.

– Есть кому, – вдруг веско заметил Бронец и многозначительно повел плечами. – «Ежели чего».

Берсерк перевел на него наигранно недоуменный взгляд, будто только что его заметил.

– А ты кто такой будешь, чтоб поругивать приказы Его светлости князя Ревеня Серыся, отданные его дочери?