Предательство страсти

— Послушай, Мари, я сожалею о случившемся. Больше это не повторится, если конечно, у тебя не обнаружатся еще сестры, — Ричард фыркнул как лошадь, довольный свой шуткой. — Я даю тебе полную свободу действий, при условии, как ты понимаешь соблюдения внешних приличий, конечно. Мы останемся жить вместе, но пусть у каждого будет своя жизнь. Я не буду вмешиваться в твою, а ты не будешь лезть в мою. Договорились?

Мари чуть не задохнулась от негодования. И как он только может так спокойно себя вести?! Да еще и высокомерно!

— Я ни о чем не собираюсь договариваться с тобой, барон фон Штерн. Ты человек без совести и чести! — смогла, наконец, выговорить она.

— Это как тебе будет угодно. Я предупредил — отныне у каждого из нас своя жизнь.

Мари болезненно сглотнула. В горле у нее стоял противный жесткий комок, который причинял ужасную боль. От обиды хотелось плакать, но она сдержалась. Встав и выпрямившись, став, словно натянутая струна, баронесса фон Штерн сказала:

— Завтра я еду на похороны своей матери. После, останусь в имении родителей, но прямо сейчас, я требую, чтобы граф Салтыков покинул наш дом! Ты должен отдать распоряжение, чтобы его вышвырнули вон!

— Этого не будет, — коротко отрезал Рихард.

— Тогда уеду я. Немедленно.

— Это, пожалуйста, — барон снова углубился в чтение бумаг. — Но мне почему-то кажется, что он захочет поехать вслед за тобой.

— Что?! Да как ты смеешь!

— Я все смею, моя дорогая. А сейчас, не будешь ли ты так любезна, оставить меня одного, я готовлю важное донесение для его величества Фридриха. Обсудим твой ультиматум позже, когда ты вернешься.

— Я же сказала, что поеду в свое имение и останусь там.

— Ты вернешься после похорон твоей матери, — спокойно продолжал настаивать Рихард.

— Повторяю, я останусь в доме своих родителей!

Мари, — Рихард положил ладони на стол. — Выслушай меня очень внимательно. Если ты сделаешь хоть что-то такое, что нарушит приличия, что-то неприемлемое или вульгарное, я поступлю с тобой, как того требует закон. Ты помнишь, что случилось с Мартой фон Граубер? — барон вопросительно посмотрел на жену. — Так вот, в твоих же интересах, делать так, как я тебе говорю. Понятно? Можешь одарить своей благосклонностью хоть друга юности Сен-Мартена, хоть графа Салтыкова — мне все равно, но втайне, осторожно. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, меня это не волнует, но если только…

Мари не дала мужу договорить, не в силах сдержаться, она плюнула ему в лицо и направилась к выходу. У самой двери баронесса остановилась и крикнула:

— Я разведусь с тобой, Рихард фон Штерн! Слышишь? Чего бы это ни стоило мне, я не буду твоей женой! О твоем преступлении узнает король! Я добьюсь, чтобы тебя судили и признали убийцей!

Рихард вытерся своим чудным вышитым носовым платком.

— Этот плевок тебе дорого обойдется, баронесса фон Штерн, — тихо и зло сказал он вслед жене.

Рихард слишком хорошо знал Мари. Она сейчас не в состоянии совладать с обуревающими ее чувствами, у нее слишком живая душа… Барон обдумывал создавшееся положение и в голове у него созрел план… Поначалу Рихард отверг его, из-за чрезмерной, как бы это сказать, нечистоплотности, но вспомнив еще раз заявление жены, что она потребует развода, понял, что другого выхода нет. Да и времени тоже.

Барон позвонил в колокольчик. На зов пришел слуга.

— Где граф Салтыков?

— Граф Салтыков изволили покинуть замок. Его светлость поехали на конную ярмарку, в надежде приобрести хорошую лошадь, — монотонно сообщил лакей.

— Пошел вон!

Барон стукнул кулаком по столу. Затем еще раз позвонил в колокольчик.

— Слушаю вас, ваша светлость, — снова появился лакей.

— Скажи, чтобы отправили человека в город. Пусть он возьмет самую быструю лошадь и скачет не останавливаясь. Я напишу письмо префекту, а тот должен будет передать. Седлайте коня! Через двадцать минут посланник должен будет быть уже в дороге!

— Слушаюсь, ваша…

— Быстро!!!

Рихард грохнул кулаком по столу так, что тяжелая бронзовая чернильница, стоявшая у края, подпрыгнула и упала.

Наступил вечер. Сумерки уже плотно окутали замок. Рихард до сих пор не покидал своего кабинета. Барон напряженно перелистывал страницы «Прусских Законов» и делал какие-то записи. С минуты на минуту он ждал префекта с охраной.

В коридоре послышались гулкие шаги, через несколько секунд дверь распахнулась.

— Можно войти? — спросил граф Салтыков, усаживаясь против барона и вытягивая вперед ноги в длинных ботфортах для верховой езды.

Тот вздохнул.

— Конечно, располагайтесь поудобнее. Чувствуйте себя как дома, — Рихард злился. Такое впечатление, что кроме него одного, дел нет ни у кого больше. — Как конная ярмарка? Приобрели что-нибудь?

— Да, приобрел и весьма удачно, но, однако, вижу, что вы не в духе, барон.

— Приятного в моей жизни в последнее время мало, — ответил Рихард.