Президент

У меня, на внезапно возникшей должности, было одно золотое правило — перепроверяй всю информацию и сам интересуйся жизнью в стране. И если международные дела можно было с чистой совестью оставить на Даброва, то внутренняя политика лично для меня была больным вопросом. И, несмотря на энтузиазм Лиховцева и опыт Рекса, нам ещё предстояло много работать над тем, чтобы жизнь в стране начала хотя бы немного выравниваться, — я даже не говорю о том, чтобы становиться лучше.

Тут ещё это загадочное «Общество» никуда не ушло с горизонта, а по докладам ребят Васильева из службы безопасности — у нас было много товарищей в правительстве, которые достаточно умело поворачивали новые указы против моей персоны. Чего стоит только последний указ, который мы приняли для оптимизации ЖКХ и увеличения конкуренции между управляющими компаниями — в результате действующие большие ЖКХ-компании просто обрезали полномочия председателям, после чего жители остались без прав на управление домами.

Хотя, может это и послужит стимулом, наконец-то народ начнет думать, создавать ТСЖ и постепенно выдавливать с рынка не честных на руку игроков. Поживём — увидим.

Так вот, в эти полчаса, что мной ежедневно запланированы на просмотр новостей по различным интернет-изданиям, я наткнулся на множество статей о массовом отравлении людей боярышником в Иркутске.

Все издания, разумеется, сошлись в едином мнении о бездействии властей, об отсутствии условий для жизни в стране в принципе. Странно было, конечно, то, что мне об этом сразу же не сообщили. Хотя новости были только два часа, но больше пятидесяти человек пострадавших — совсем не шутки. Меня даже больше заботил не факт, что не сказали, причём областные власти, как положено, пробившись через всех замов, а то, что это случилось в принципе. Ну как можно быть до такой степени остолопами, чтобы свой же народ так спаивать? Я решительно нажал кнопку селектора приёмной.

Через десять минут в моём кабинете была собрана рабочая группа по данному вопросу. В центре стола — селектор, на проводе губернатор Зюзин Роман Витальевич.

— То есть Вы, Роман Витальевич, утверждаете, что завод, выпускающий этот боярышник, находился в каком-то нелегальном подвале, так?

Из динамика послышался напряжённый голос Зюзина.

— Именно так, Михаил Олегович. У нас нет никаких оснований переживать. Сейчас поговорим с прессой, они это дело быстренько закроют. Пострадавшие в основном алкоголики, семей особо и нет. Выплатим компенсацию на похороны, да замнём. Все в порядке. А заводик прикроем. Ну, бывает.

Я помнил этого Зюзина. Для меня, тонко чувствующего людей, это неприятнейший мужик, который смотрел на меня, как на сопляка (впрочем, коим в его глазах я и являлся). Он считал себя отцом всего Сибирского федерального округа. Был одним из долгожителей правящей (пока что, как я надеялся) партии с множеством подвязок на всех уровнях власти. Теперь уже не на всех уровнях.

Эта ситуация была шикарной возможностью изменить тенденцию как в самой области, так и в Забайкалье. Собственно, Лиховцев уже получил указание вылететь туда специальным рейсом (ему готовили мой самолёт) с максимальными полномочиями по «раскулачиванию» товарища губернатора с его приспешниками.

Я выслушал короткую речь Зюзина, постепенно оглядел всех присутствующих за столом, выждав внушительную паузу, а затем произнёс в селектор.

— Так Вы, правда, считаете, Роман Витальевич, что человеческая жизнь, даже жизнь самого последнего пьянчуги в нашей стране, стоит несколько десятков тысяч рублей? А Вас не волнует, что в один прекрасный момент вы останетесь губернатор области без людей?

— Михаил Олегович, ну это уже будет без меня, пока все живы и ладно. Извините, ко мне рвётся пресса. Я, с вашего позволения, перезвоню Вам.

И положил трубку.

А я сидел, как идиот, и ещё ничего не понимая, таращился на селектор и думал, что мне послышалось.

* * *

— Лиховцева тормозите, полечу сам этого «архаровца» потрошить. Если он узнает, что я вылетаю, или вылетаю туда — сами на себя пеняйте. На местах никого не предупреждать — только после посадки. Летим как гражданский борт, Васильев пусть все организовывает, — сказать, что я был взбешён, просто ничего не сказать.

Это было банально, глупо, по-мальчишески, но мне это было нужно, чертовски нужно в данной ситуации. Отпусти я подобную ситуацию на самотёк, — не знаю, может быть и не потерял бы лицо в глазах ребят из своей команды. Но дал бы этому «говнюку», а иначе язык не поворачивается его назвать, отличный повод похвастаться перед мужиками в баньке за кружечкой пива, как он этого молодого «презика» вертел на одном месте, показав одним звонком, кто батя. Да ещё и перед всей его командой таких же молодых сопляков.

Не смогу убрать эту гниль с земли нашей российской — так и сгниёт всё от Волги до Енисея. А пока есть возможность — буду бороться, тем более полномочия позволяют.

* * *