Приданое для дочери. Всё, что ты узнаешь, когда станешь совсем взрослой…

Все это придает вкус жизни. Очарование ее во многом состоит из таких милых мелочей. Чтобы снять хороший фильм, нужна талантливая команда: режиссер, актеры, сценаристы, операторы, декораторы, осветители, гримеры… Если все на высоком уровне, зрителя не оттащить от экрана. Пусть каждый твой день станет таким фильмом. «Снимай кино» про себя. Ты все равно целыми днями играешь какие-то роли, так почему не сделать из всего этого хорошее кино?

Обращай внимание на то, чем забиты твои каналы восприятия (2. Чувствуй, что живешь). Очнись. Вот прямо сейчас, в эту секунду. Постарайся понять, что не так? Может, у тебя мерзнут ноги, а ты не замечаешь? Тогда надень теплые носки. Или сделай что-нибудь другое – по ситуации. Залезь в горячую ванну или побегай. Может, с улицы несет химией? Закрой окно, почисти апельсин. Невкусная еда? Не ешь. Лучше приготовь что-нибудь другое, а если нет времени, то купи готовое, но не ешь то, что тебе не нравится. Я понимаю, не всегда возможно что-то изменить, но в большинстве ситуаций улучшать обстановку можно. Сначала ты будешь делать это специально и осознанно, а потом качество твоей жизни само будет потихоньку подстраиваться под тебя. Тебя будут окружать красивые вещи, приятные запахи, хорошая музыка, ты будешь есть качественную еду и пить вино, которое будет возносить тебя, а не бить по голове. Все, к чему ты будешь прикасаться, будет приятным на ощупь. Ты, главное, начни. Конечно, если ты хочешь этих изменений. Не всем нужны эти внешние атрибуты гармонии, хотя, я подозреваю, здесь не без лукавства… Чувственный комфорт – это однозначно лучше, чем дискомфорт.

Очень важно не допускать вокруг себя завалов. Не копить вещи, которые тебе не нужны. Не складировать их на всякий случай. Конечно, не нужно выбрасывать все. Главное, чтобы это «не все» не занимало много места, чтобы ты не спотыкалась. Это плохо, когда дома или на работе есть вещи, которые долго лежат без движения, или сломанные вещи. Для меня это такие кварки «опасного покоя», предметы силы, останавливающие Локомотив. В этом смысле меня можно назвать даже суеверной. Кроме того, это вредно: чем больше вещей, тем больше пыли.

А если что-то никак нельзя выкинуть, то раз в месяц я просто перебираю эти вещи, протираю их или стираю, даже если ими никто не пользовался. И еще очень люблю, когда блестят стекла. Когда в них отражается солнце и играют солнечные зайчики. Вот такая у меня бытовая философия. Ты тоже, кстати, любишь надраивать зеркала и стеклянную посуду. И я абсолютно уверена: наш дом – это символ внутреннего пространства не только во сне, но и наяву.

Смешно… Прости, вдруг вспомнила, как однажды дома решила освободить балкон. Когда еще с мамой жила. Ты еще не родилась тогда. Твоя бабушка любит хранить на балконе разные вещи: доски от старой мебели, строительные материалы (вдруг пригодятся), старые шубы, которые жалко выкинуть, но носить уже невозможно, и никто не возьмет даже в дар, треснувшую посуду и старые горшки от цветов, инструменты, банки, мешки с тряпками и прочее добро. У мамы огромная лоджия, ее можно захламлять много лет кряду. Если что, можно уплотнять, закидывать под потолок. А еще у нее 9 этаж, восток и вид на горы – это важно. Лес, река и шиханы. Люди целые континенты пересекают, чтобы хоть одним глазком взглянуть на эти уникальные горы, а у нее они прямо перед носом: стой на балконе, пей чай и медитируй!

И вот однажды контраст этих маминых запасников и вида из окна стал для меня предельно невыносим. Я помолилась, налила в таз воды и отправилась выгребать. Сначала мама ничего не заподозрила. Только просила тапочки не снимать – пол холодный. Когда я начала выносить шубы с разжиревшей молью, которая не улетала и жрала мех прямо на ходу, мама начала задавать первые робкие вопросы. Когда она поняла, что я несу все это выкидывать, ее охватила паника. Алиса, наша бабуля в панике – отчаянная и очень сильная женщина. Моя бабушка, мать пятерых детей, в молодости легла в магазине на стиральную машинку – страшно дефицитную вещь – всем телом, чтобы толпа жаждущих технику покупателей не смогла ее унести. И она отвоевала! Так вот: наша бабуля – ее дочь.

Это был первый и последний раз, когда мы с мамой подрались. Она ругалась словами, которых не знала. Мы тянули в разные стороны мешки с просроченным гипсом, и я постоянно побеждала, потому что половина маминых сил уходила на подбор этих слов. Я уносила это все в темноту подъезда, и она ничего не могла с этим поделать. Все нажитое, вся ее биография – все пропадало пропадом на ее глазах.