Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

На островах Эзель, Моон и Даго, вследствие исторических условий, между помещиками и крестьянами сложились совершенно ненормальные отношения. Помещики в силу данных им привилегий смотрели на крестьян исключительно как на нужную им рабочую силу. Власть административная и судебная сосредотачивалась исключительно в руках помещиков-немцев, с полным подчинением им прочих народностей, благодаря чему и край, состоящий по количеству коренного населения из эстонцев, назывался немецким. Освобожденные от крепостной зависимости без земельного надела, крестьяне явились только арендаторами земель у помещиков. На них же были возложены и все повинности. Так например, починка дорог, хотя бы и проходящих по земле помещика, возложена на крестьян. Крестьяне же платят и все земские сборы. Выборы пастора принадлежат помещику, которые и стараются поэтому избирать людей, необходимых им для онемечивания края, чем и объясняется борьба против русификации путем развития министерских школ. Помещики же в свою очередь старались, особенно за последние годы способствовать открытию школ «Дойчер ферейна». Делопроизводство во всех высших учреждениях на немецком языке и только в низших на эстонском. Русскому языку отводилось весьма скромное место лишь в сношениях с русскими правительственными учреждениями, что и производило впечатление как бы особого, навязанного им т. е. помещикам правительственного надзора, совершенно чуждого и по их мнению, не нужного. Отсюда же вытекала и борьба при введении в крае реформ суда и полиции, которые последовали лишь в 1888 и 1889 годах. С 1906 года крестьяне в силу закона стали выкупать в собственность земли, и это было ими принято, как начало освобождения от помещичьего гнета. Помещики, представляя из себя компактную тесно сплоченную массу вели борьбу против признаков русификации и развития национальных русских и эстонских школ и вообще взглядов. Отсюда вытекают совершенно ложные обвинения эстов в сепаративных и революционных стремлениях, коих в эстонском народе нет и не было. Те отдельные случаи революционных вспышек, имевшие место в Эстляндской губернии и на острове Эзеле в 1905 и 1906 годах, впрочем на Эзеле выразившиеся в самых скромных размерах, были вызваны исключительно самими же помещиками и были направлены не против русской государственности, исключительно против материальной зависимости крестьян от помещиков. В общем взаимоотношения крестьян и помещиков можно обрисовать в коротких словах: помещики презирают крестьян как низшую расу, а те платят им за это ненавистью. Впрочем эти отношения не проявляются особенно резко, ввиду зависимости их друг от друга. Одни нуждаются в рабочих руках, а другие в земле.

Протоколы за №№ 1, 2, 3, 4, 6, 7, 8, 9, 11, 12, 13, 14, 15, 16 и 17.

По вопросу № 3.

О производстве сигнализации на островах в сторону неприятеля с открытия военных действий и до издания циркуляра о преследовании за доносы, не подтвержденные показаниями других свидетелей, поступало очень много сведений. По некоторым из них производились расследования и местною полицией направлялись в г. Ригу, в местное жандармское управление, и дальнейший ход их неизвестен. Производимые расследования военными властями не могли иметь решительных практических результатов, так как административная власть не была предоставлена военному начальству и оно не имело права на самостоятельное производство обысков и арестов. Ввиду того, что показания свидетелей о виденных ими огнях относились к ночному и вечернему времени, когда определить в точности направление и место, откуда исходил свет чрезвычайно затруднительно, а также и ввиду недоверия к показаниям свидетелей, большей частью крестьян, подозреваемых в личных счетах с помещиками, дознания или вовсе не получали дальнейшего хода, или влекли за собою кары по отношению к заявителям.

По настоящему пункту сведения изложены в протоколах за №№ 1, 2, 3, 6, 7, 11, 12, 15 и в копиях очерка о состоянии острова Эзеля во время войны 1914–1915 гг., составленного А.А. Хребтовым, и выдержки из рапорта ротмистра Рябцева, приложенных к настоящей переписке. Фамилии свидетелей, могущих быть вызванными по сему делу, подчеркнуты в протоколах синим карандашом.

Наиболее характерные случаи, заслуживающие быть отмеченными, произошли при следующих обстоятельствах.

1. Крестьяне Михаил Ранд, Александр Мец и Константин Вольтер видели в первой половине августа месяца минувшего года сигнализацию огнем из жилого дома в имении Кезель, принадлежащего братьям Артуру и Георгу фон Шмидт. Протокол № 2.

2. Псаломщик Кергельской православной церкви Леонид Юнашевский 21 августа 1914 года видел ночью около 11–12 часов огни около Кергельской лютеранской кирхи. Протокол № 2.

3. Крестьяне Михаил Бекман и Александр Пуннарт 26 октября 1914 года видели сигнализирование огнем из имения Кезель. Протокол № 2.

4. 26 декабря в 11 часов вечера крестьяне Сандер Талу и Петр Смит видели сигнальный огонь в имении Падель. Протокол № 2.