Прочитавшему - смерть

Из-за того, что мне пришлось завтракать дольше, чем обычно, я нарушал планы Фрица, поэтому, когда принесли утреннюю почту, мне пришлось вторую чашку кофе взять с собой в кабинет. Я посмотрел конверты, бросил все, кроме одного, на свой стол, поглядел на часы и увидел, что уже 8.55. Ровно в девять Вулф, что бы ни случилось, шел в оранжерею. Я вскочил, взбежал на один пролет лестницы, постучался, не дожидаясь, вошел к нему и объявил:

- Вот оно. Письмо в конверте юридической конторы. Штамп почтового отделения на Гранд Сентрал Стейшн, датированный вчера в полночь. Письмо толстое.

- Вскрой конверт. - Он стоял одетый, готовый уйти.

Я вскрыл конверт и вынул его содержимое.

- Напечатано через один интервал, датировано вчерашним днем, наверху озаглавлено: "Ниро Вулфу". Девять страниц. Без подписи.

- Читай.

- Вслух?

- Нет. Уже девять часов. Можешь мне позвонить или прийти в оранжерею, если понадобится.

- Еще чего! Да это просто наглость.

- Ни в коем случае. Расписание, нарушенное не из крайней необходимости, превращается в привычку, зависящую только от прихоти. - И он вышел из комнаты.

Я принялся читать.

"Я решил написать это письмо без подписи в конце. По-моему, я хочу написать его, в основном чтобы облегчить себе душу, но и не только из-за этого. После прошлогодних событий я утратил уверенность во всем. Быть может, где-то в глубине души у меня сохранилось уважение к правде и справедливости, обретенное мною в юности благодаря как религиозному, так и светскому образованию, чем, возможно, тоже объясняется мое желание написать это письмо. Словом, каков бы ни был истинный мотив..."

Внизу зазвонил телефон. У Вулфа аппарат был отключен, поэтому мне пришлось спуститься. Звонил сержант Пэрли Стеббинс. Пэрли был всегда готов довольствоваться разговором со мной вместо Вулфа и правильно делал. Он никоим образом не дурак и всегда помнит, какой урок преподал ему Вулф в деле Лонгрена.

Говорил он со мной не слишком вежливо, но без подковырок. Сказал, что они интересуются прежде всего двумя обстоятельствами. Во-первых, вчерашним звонком Корригана и, во-вторых, моей поездкой в Калифорнию и, особенно, встречами там с Корриганом. Когда я сказал, что буду рад удовлетворить их интерес и обязательно приду, он ответил, что приходить не нужно, так как инспектор Кремер хочет видеть Вулфа и зайдет к нам в одиннадцать или чуть позже. Насколько мне известно, заметил я, мы с Вулфом возражать не будем, и Пэрли, не попрощавшись, повесил трубку.

Я сел за стол и снова принялся читать.

"Словом, каков бы ни был истинный мотив, я собираюсь написать письмо, а потом уж решить, отправить его или сжечь. Даже если я его оправлю, все равно оно будет без подписи, потому что я не хочу придать ему силу правового документа. Вы, разумеется, предъявите его полиции, но без моей подписи оно будет недействительно и не может быть опубликовано как написанное мною. Поскольку из содержания письма будет совершенно ясно, что писал его я, данное обстоятельство может показаться бессмысленным, но тем не менее без моей подписи оно послужит всем желаемым мною целям, каковыми бы ни были на то причины, тем более, что это цели нравственного, а не правового характера.

Я постараюсь не слишком распространяться о своих мотивах. Меня они беспокоят сильнее, нежели сами события, но для вас и других людей события имеют куда большее значение. Вас ведь более всего заботит получение засвидельствованного мной признания в том, что я написал анонимное письмо в суд с информацией о передаче О'Мэлли взятки старшему из присяжных, но я хотел бы добавить, что мой поступок был мотивирован различными обстоятельствами. Не буду отрицать, что побудительной причиной было желание сделаться старшим компаньоном, что увеличивает власть, авторитет и личные доходы, но не меньшую роль играло и беспокойство о репутации нашей конторы. Наличие в качестве компаньона человека, способного на подкуп присяжных, не только нежелательно, но и чрезвычайно опасно. Вы спросите, почему я просто не высказал всего этого О'Мэлли в лицо и не потребовал, чтобы он вышел из дела. Но, не желая признать, от кого и каким образом я получил эту информацию, во что не намерен вникать и сейчас, я не мог представить бесспорных доказательств, а поскольку отношения между компаньонами у нас в конторе были весьма напряженными, то я не был уверен, что меня поддержат. Поэтому я и написал в суд уведомляющее письмо".

Заимев с той поры, подумал я про себя, привычку не подписываться. И продолжал читать.