Продавцы невозможного

Шмейхель же вынырнул из недр государственного научного комплекса имени Фадха аль-Джохара — одного из трех крупных научных центров Исламского Союза. Когда-то рыжий работал в нем машинистом, потом ушел на вольные хлеба, продолжая регулярно навещать комплекс в роли научного консультанта. Официально. А неофициально — обеспечивая запертых в стенах аль-Джохара машинистов «синдином». Однако в последнее время с бизнесом возникли серьезные проблемы: поставщика взял Европол, а руководство центра полностью сменило охрану. Шмейхель попытался наладить контакт с новыми защитниками аль-Джохара, выбрал пару подходящих ребят, но те решили не рисковать и отправили рыжего к Хану — «ему мы доверяем, а тебе — нет».

— Я просил Омара свести меня с тем, у кого есть «синдин».

— У меня будет «синдин».

— Согласитесь, Алоиз, что между «есть» и «будет» пролегает дистанция огромного размера.

— Весь твой размер, Шмейхель, это — я, — хладнокровно ответил Хан. — В новой охране комплекса полно моих камрадов по Иностранному легиону. Мы — друзья. Мы доверяем друг другу. Что это значит, спросишь ты? А значит это, Шмейхель, что без меня ты не сможешь пронести в аль-Джохар даже полдозы «синдина», даже, мать ее, четверть! А если попробуешь — я тебя придавлю.

— Спасибо.

— На здоровье. — Хан хлебнул пива, вытер губы тыльной стороной ладони и дружелюбно продолжил: — Я все понимаю, Шмейхель. Я говорил с Омаром, с другими ребятами и понял, что машинисты тебе верят. Работать с нами они не станут, хотя… если прижмет — станут. Наркоманы непоследовательны в привязанностях, липнут к любому, кто распределяет дозы, но я не хочу рисковать. Я контролирую мышеловку, а ты — мышей. Мы нужны друг другу.

Предложение высказано открытым текстом, вполне в духе ветерана Иностранного легиона, и крыть Шмейхелю нечем. Все правильно, все так: исчезни он с горизонта, приятели его помучаются-помучаются, но рано или поздно примут предложение другого продавца. Наркоманы, шприц им в половые органы, что с них взять?

— Хочешь или нет, но нам придется работать вместе.

— Да уж, нашему знакомству можно только порадоваться.

— Зато мы честны друг с другом.

Шмейхель потянул свое пиво, лениво ткнул вилкой оставшуюся колбаску, после чего, не глядя на собеседника, произнес:

— До того как началась свистопляска с поставщиком и охраной, я подумывал о расширении бизнеса.

— Что ты имеешь в виду?

— Мои клиенты зарабатывают не так много, как бы им хотелось. Им жалко тратить на «синдин» деньги, зато они готовы наладить бартер.

— Какой?

— «Поплавки».

— Опасный товар, — протянул Хан.

— Не менее опасный, чем «синдин».

— Твои ребята делают их в центре? — хмыкнул Алоиз. — Молодцы…

Шмейхель понял, что наемник тянет время, торопливо обдумывая неожиданное предложение.

— Официально считается, что у нас нет оборудования для производства «поплавков».

— А неофициально?

— А еще нам официально запрещено употреблять «синдин».

— Понимаю. — Хан почесал затылок. — Времена, когда «поплавки» стоили миллионы, прошли, теперь их делают едва ли не на каждом углу.

— Ты знаешь, что это не так, — усмехнулся Шмейхель. Он уже понял, что Хан прям, как пулеметный ствол, и тоже решил перейти на «ты». — Делают процессоры не на каждом углу, и цена у них до сих пор привлекательная. Сорок-пятьдесят тысяч юаней за чип — вполне нормальные деньги, учитывая норму прибыли, которую ты будешь иметь.

— Норма прибыли будет невысокой. Я не собираюсь выходить на конечных пользователей.

— Почему?

— Потому что за «синдин» меня убьют сразу, а за «поплавки» будут долго мучить, требуя доказать, что я не связан с Сорок Два, — рассудительно объяснил Хан. — Наркотики — это риск, «синдин» — двойной риск, но «поплавки» — это уже политика. Мои люди не захотят связываться с террористами.

— При чем здесь террористы?

— Укоренившееся понятие. Во всех средствах массовой информации Сорок Два намертво связан с террором. А мои люди — нормальные обыватели и не хотят лишних проблем.

На первый взгляд могло показаться, что Алоиз отказывается, однако Шмейхель прекрасно понял смысл выступления: жадный наемник интересовался нормой прибыли.

— Насколько я понимаю, твои люди с пониманием отнесутся к любому занятию, если применить доходчивые стимулирующие средства.

— Почем ты сможешь отдавать процессоры?

— По двадцать.

— Не меньше десяти штук в неделю, — быстро ответил Алоиз. Судя по всему, он уже успел просчитать приемлемый оборот.

— Я знал, что мы договоримся, — улыбнулся Шмейхель.

— Тебе следует работать биржевым предсказателем.

Хан сделал движение правой рукой, словно начал ее протягивать, но тут же убрал, услышав слова собеседника:

— Остался последний вопрос, который мы должны проработать прежде, чем пожмем друг другу руки.

— Я слушаю, — насторожился наемник.

— Я хочу присутствовать на переговорах с поставщиком «синдина».

Алоиз откинулся на спинку стула и прищурился:

— Зачем?

Серо-голубые глаза стали холодными-холодными. Предложение, мягко говоря, не вызвало понимания.