Проект «Платон»

Виддер и Васильева сидели сзади. Между ними — урна с прахом покойного. Митрофанов за рулём — его машина. Некоторое время ехали молча.

— Что твой парень? — Митрофанов мельком глянул на Виддера в зеркало заднего вида.

— Пока всё идёт по плану.

— О Елене знает?

— Он её скрывает. И уже кое о чём догадывается. Говорю же: всё по плану.

— Я не понимаю, зачем ты дал ему такое задание? — спросила вдова, не поворачиваясь, глядя перед собой.

— Я, кстати, тоже! — Митрофанов саркастично выпятил нижнюю губу. — Точнее, не до конца понимаю. Я полагаю, дать молодому шимпанзе ящик хитроумного устройства с бананами и наблюдать, насколько эффективно тот справляется с довольно сложной системой запоров и лабиринтов — это только первый слой. Учитывая, что у Создателя всегда в ходу исключительно многозадачные схемы, — то, что ни ты, ни даже я не посвящены во все подробности его планов — тоже часть плана.

— Он довольно славный, твой Иван, — улыбнулась Васильева, посмотрев на Виддера внимательно. Слишком внимательно. Будто пытаясь что-то рассмотреть.

— Он действительно очень славный, мой Иван, — абсолютно бесстрастно ответил Создатель.

Пожалуй, иди речь о любимом фильме, или о всё том же молодом шимпанзе — эмоций было больше.

Минут двадцать молчали. На улице стояла жара. В салоне работал климат. Васильева даже поёжилась. И вдруг спросила:

— А кто она вообще такая, эта Елена?!

Митрофанов чуть нахмурился. Виддер, в зеркале заднего вида отметивший это незначительное колебание мимики товарища, ответил Васильевой:

— Елена — пятая.

Создатель был бесстрастней пенопласта. Вдова толкнула его в плечо. Это был даже игривый жест. Виддер никак не отреагировал. И тогда она размахнулась, чтобы стукнуть его как следует. Он моментально перехватил её руку. Переориентировал её готовую вырваться наружу агрессию раздражения в дружескую потасовку. Завязалась шутливая драчка, в которой заведомо сильнейший внутри одной группы всегда уступает заведомо слабому. Так играют самцы со своими самками и детёнышами. Так бывает у старых друзей, сколько бы им ни было лет. Старых друзей, сто лет как знакомых, и не имеющих друг от друга каких-то особенных тайн. Во всяком случае, без необходимости. Тайны вообще всегда возникают по необходимости. Плодить тайны без необходимости глупо.

Они дурачились, и урна с прахом покойного соскользнула на пол.

— Рассыпьте мне его ещё здесь! — Проворчал Митрофанов. Без особого пиетета к праху. Скорее беспокоясь о чистоте салона авто.

Виддер поднял урну и поставил обратно на сидение.

— Саша, ты обещала не быть любопытной.

— Тогда не обсуждайте при мне того, что может вызвать моё любопытство! — Капризной девчонкой фыркнула Васильева.

— Кстати, тебе очень идёт чёрное! — Улыбнулся Виддер.

— Почему кстати? — несколько удивлённо уточнила она.

— Потому что ты — вдова! — Констатировал Митрофанов.

— Илья! Миша! Я ещё могу чувствовать себя комфортно в обществе каждого из вас. По отдельности. Но когда вы вместе — у меня мороз по коже! Как в мертвецкой!

Митрофанов снова выпятил нижнюю губу, снова глянул несколько саркастично на Александру Аркадьевну.

— Ты бывала в мертвецкой?

— А как же! Вот, опознавала тело усопшего мужа.

— Это не считается. Это красивый современный морг.

На слове «красивый» Васильеву передёрнуло.

— Митрофанов, только ты мог употребить для характеристики морга слово «красивый»!

— Хотя, конечно же, не такой красивый, как старые добрые анатомические залы и прозекторские, построенные старыми добрыми архитекторами, знавшими толк в величии и функциональности смерти. И для того, чтобы знать каково в мертвецкой, необходимо провести там довольно значительное время. Так что тебе совершенно неоткуда знать, каково там! — Безапелляционно заключил Митрофанов.

Васильева беспомощно посмотрела на Создателя.

— Мне кажется, можно отключить кондиционер и открыть окно. Пусть Саша вдохнёт немного горячности жизни, — он тронул Митрофанова за плечо.

Товарищ послушно нажал нужную кнопку и приоткрыл окна.

— Другое дело! — С облегчением вздохнула Васильева.

— Жара, мерзкие запахи и раздражающие звуки! — Съязвил Митрофанов.

— Но именно такова жизнь! — Резюмировал Виддер.

Он посмотрел на вдову:

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

— Да! — Твёрдо сказала она.

— Но это же чистой воды…

— Хулиганство! — Завершил Митрофанов.

— Да, Санечка, прости. Но это именно так. Это чистой воды хулиганство, — подтвердил Виддер.

— Вы оба — просто бесчувственные остолопы! Я хочу развеять этот прах на месте гибели мужа! Не знаю, почему я этого хочу. Но я хочу именно этого!

— Логично, — иронично пожал плечами Митрофанов. — Скоро будем на месте.

— Собственно, Васильеву в его нынешнем состоянии уже всё равно.

Действительно, добрались довольно быстро. Днём окраинный кабак смотрелся ещё более убогим, чем в ночи. Митрофанов припарковался. Виддер вышел из машины, открыл Александре Аркадьевне дверь, подал руку. Вдова, потрясающе выглядевшая в чёрном платье, неожиданно смотревшимся весьма уместно, несмотря на летний зной, выпорхнула из авто. Виддер достал урну с прахом и подал ей.