Проективный словарь гуманитарных наук

По мере роста таких сообществ приходит в движение и большое общество, совершается процесс его *нетификации. Оно становится более подвижным, текучим, прозрачным, сетеобразным, столь же проницаемым для интеллектуальных и социальных взаимодействий, как электронные сети. Подтверждается мысль Тейяра де Шардена о растущей ноосфере Земли и мысль А. Тойнби о поступательной этерификации общества (его растущей эфирности).

*ИнтеЛнет, Мультивидуум, Нетификация, Нетософия, Нетотерапия, Реал, Социопоэйя

Топос. 4.11.2003.

СОЦИОПО Э ЙЯ

СОЦИОПОЭЙЯ (sociopoeia). Поэтическая сторона общественной жизни, социального творчества. Люди не просто исполняют отведенные им обществом роли, но скорее играют их, внутренне дистанцируясь от своей функции/идентичности и воспринимая ее как метафору. Это карнавально-театральная, условно-игровая сторона социальности: по словам Шекспира, мир – театр и мы в нем актеры. Современное общество все больше формируется социальными сетями, где отношение между автором и его персонажем становится условным, образным. Мы отрываемся от своих биографических идентичностей и превращаемся в творцов самих себя, в своих аватаров, как поэты – в своих лирических героев. Авторство и аватарность – две ипостаси сетевой социопоэйи. Каждый блогер создает прежде всего свое «лицо», «книголичность» (facebook), а порой выступает и в облике нескольких персонажей, под ником (псевдонимом, гетеронимом), чтобы подчеркнуть дистанцию между собой как автором и своими масками.

Социопоэйя – это путь странников в иное, переходящих из роли в роль, «как образ входит в образ и как предмет сечет предмет» (Пастернак). Это не шизофренически расколотая, а богатая, многоролевая личность, которой тесно в рамках одного «я». Такое мироощущение все больше распространяется в демократических обществах, которые не подавляют, а поощряют ролевую игру, смену масок как средство культурного и психологического раскрепощения личности. Как писал П. Валери, «человек, лишенный возможности прожить множество жизней помимо своей, не мог бы прожить и собственной» («Поэзия и абстрактная мысль») [355]. Социопоэйя – это умножение идентичностей, «самообразов» человека по мере его социального и профессионального развития. Раньше человек был на всю жизнь прикован к своему ремеслу, теперь его профессиональная мобильность резко возросла, как и продолжительность жизни. Он может переучиваться, менять занятия, приобретать новые навыки, многообразно воплощать себя. Он осваивает искусство метаморфозы и становится социально и профессионально полиморфным. Именно такая возможность быть собой благодаря возможности быть другим составляет основу поэтического. Человек XXI века поэтичен в том смысле, что вмещает в себя больше разных творческих обликов, чем люди предыдущих эпох.

*Всечеловек, Гиперавторство, Импровизация коллективная, Комос, Мультивидуум, Сверхпоэзия, Соционетика, Технопоэйя, Транссоциальное

Творчество. С. 374–376.

ТАНАТАЛИЗ А ЦИЯ, TAНАТОКР А ТИЯ

ТАНАТАЛИЗАЦИЯ, TAНАТОКРАТИЯ (thanatalization, thanatocracy; от thanatos, греческий бог, олицетворяющий смерть). Усиление инстинкта смерти в обществе, его преобладание над инстинктом любви (эросом). Танатализация общества проявляется в его милитаризации, культе силы и оружия, умножении всяких запретов, росте цензуры, в страхе перед всем живым, ярким, самостоятельным, в ненависти к свободе и стремлении все уравнять и стабилизировать.

Общепринятые политические термины, такие как «фашизм», «тоталитаризм», «либерализм», «демократия», взятые из лексикона других стран и эпох, не дают адекватного представления о постсоветской и особенно послекрымской России. Масштаб, вектор и скорость общественно-исторических перемен нуждаются в терминах из области психологии, метафизики, общей теории систем. Речь может идти об энтропии, о хаосе, о законах термодинамики. Конкретнее – о том, о чем писали Гоголь в «Мертвых душах», Чаадаев в «Философических письмах» (которые подписывал «Некрополь), Чехов в «Человеке в футляре», Платонов в «Котловане» и «Чевенгуре» (где есть образ «мертвого брата», соприсущего человеку), Шаламов в «Колымских рассказах». Общее у этих произведений – представление о стране и обществе как о царстве смерти, где немногие оставшиеся в живых отчаянно пытаются спасти себя и ближних.