Проклятая амфора

– Да, это странно, но…

– Поехали, до города не близко, хотелось бы застать лысого на месте и трезвым.

Они молча отправились в путь, через сады и виноградники, а потом вдоль пустеющих улиц и площадей, к трущобам, где в ночные часы как раз пробуждалась и кипела жизнь. Едкий запах дыма, пробирающийся, словно призрак, в самые темные закоулки города, заставил Ксантию встревожиться. Она сильнее подстегнула коня и минуту спустя оказалась среди толпы, глазеющей на останки капелеи.

– По домам! – орали стражники, размахивая копьями. – Нечего тут высматривать!

Пожарная команда, закончившая работу, наполняла пустые бочки песком и водой. Их начальник устало объяснял что-то командиру ночного полицейского патруля.

– Что произошло? – спросила Ксантия, узнав в последнем стражника, с которым они вместе явились на зов Шаны в дом убитого торговца лесом.

– А, это ты! – он приветливо улыбнулся. – Вот, кончились наши мучения – сгорел проклятый притон.

Глафира спрыгнула с ослика и пробилась к подруге. Зрелище, открывшееся ее взору, не соответствовало радостным возгласам зевак и представителей власти: прокопченные обломки глиняных стен разбросаны, а в центре – гора обгоревших тел, сваленных в кучу, как поленница.

– Лекарь им не нужен, – усмехнулся стражник и приложился к кожаной фляжке то ли с вином, то ли с водой. – Сорок два трупа, мы всех осмотрели.

Подруги, не сговариваясь, подхватили багры с крюками и принялись ворошить останки мебели, столов, лавок, стараясь отыскать хоть одного живого человека. Они обожгли ноги, перепачкались золой и не заметили, как остались одни на пепелище.

– Главк! – радостно воскликнула Глафира, обнаружив под обугленными телами совершенно целое. Она встряхнула его, поискала пульс, послушала сердце, и надежда сменилась горьким разочарованием. Он был мертв. Девушка продолжала смотреть на него, застыв в каком-то ступоре.

Ксантия тоже не двигалась, обозревая место трагедии с окаменевшим лицом. Позади нее возник Владыка мечей, раскинул руки и с наслаждением вдохнул запах дыма и сгоревшей плоти, а потом сделал несколько бесшумных шагов и заключил:

– Придется все начинать сначала.

– Проваливай, – бросила в ответ Ксантия.

– Ты должна признать, противник, кем бы он ни был, придумал дьявольски хороший ход. Он использовал фанатиков, чтобы одним махом покончить со свидетелями.

– Каких фанатиков?

– Не знаю, – пожал плечами мужчина. – Каких-то полоумных, посчитавших, что завсегдатаи капелеи оскорбили их религиозные чувства. Теперь их не сыщешь: местный храм обладает правом убежища, своих они не выдадут, а полиции наплевать – они даже рады, что их избавили от проблемы.

– Ты знаешь, кто стоит за этим?

– Нет.

– Тогда исчезни.

Владыка мечей медленно пошел сквозь дым, ступая прямо по тлеющим углям. Внезапно он обернулся, точно вспомнил что-то важное, щелкнул пальцами и сказал:

– «Створи е малке» – сделай их маленькими.

– «И тма е поглоти» – и тьма поглотит их, – машинально ответила Ксантия, и в ее глазах что-то блеснуло.

Глава 26. С самого начала

Глафира бережно опустила Главка на землю, но не смогла отвести от него взгляд.

– Это несправедливо, – сказала она. – Он не был настолько плохим, чтобы не заслужить второго шанса.

– Боюсь, с тобой никто не согласится, – мягко ответила Ксантия, положив руку ей на плечо. – Он убил своего отца и заплатил смертью – так тебе скажет любой: от верховного жреца до последнего нищего. Таков закон.

– И он неправильный, – упорно возразила Глафира. – Почему бы богам не простить Главка, видя, как он раскаивается, и не позволить жить дальше? Не дать возможности искупить вину? Не отменить как-нибудь его грех?

– Зло копится и умножается, если оно не наказано. А прощать имеет право только тот, кто пострадал. Даже боги не властны над этой догмой. Вот если бы кто-то из бессмертных взял человеческие грехи на себя и подвергся наказанию – тогда другое дело. Он мог бы простить кого-то при условии, что тот тоже проявит милосердие к своим обидчикам, и так далее, по цепочке. Но я не знаю никого в любом из пантеонов, кто бы сделал подобное ради людей.

– Я тоже, – вздохнула Глафира и заставила себя отвернуться от пепелища. – Что теперь? Лысый убит, имя заказчика мы не узнаем.

– Сделаем нашего врага маленьким.

– Что-то такое тебе сказал Владыка мечей, я слышала краем уха. Что-то на незнакомом языке.

– Между прочим, это язык нашей с тобой родины.

– Правда? Такой торжественный.

– В прошлой жизни, когда кто-то из моих противников представлялся слишком удачливым, умным, неуязвимым, я обозначала его маленькой восковой фигуркой и помещала на карту. Это отвлекало от мыслей о том, какой он необыкновенный, и давало полную картину возможной стратегии: куда он пойдет и что сделает.

– А что значит «и тма е поглоти»? Какая тьма их поглотит?

– Я была военачальником и командовала армиями тех, кому благоволил Немир – Владыка мечей. Тысячи разных людей, тысячи лиц и имен, сначала я старалась запомнить их, обращала внимания на знамена, девизы и гимны, а потом стала называть просто «тьма».

– А для врагов звучало грозно.