Прокурор с Эльтона

Алессе отчаянно не хотелось становиться женщиной Эрика Вейсса просто потому, что она единственная женщина на планете. Она чувствовала себя окончательно запутавшейся. А ещё новость про Уи-лын-крыза словно нокаутирующий удар выбила из колеи морального равновесия. Она не могла во всё это поверить, но в то же время подсознательно чувствовала, что Эрику незачем врать. Тяжёлые мысли не давали покоя. Алесса-Элиза выдохнула и усилием воли сосредоточилась на дыхании, чтобы заснуть. Тотальный контроль мыслей, тела и эмоций — это то, что всегда приносило ей облегчение. Кстати, этой технике её в своё время тоже научили октопотроиды…

* * *

Сон-воспоминание Алессы Мариар

День выдался ужасно тяжёлым. Солнце на М-14 припекало, в воздухе не было ни капли влаги. Элиза терпеть не могла эту жару и пыль, въевшийся, наверное, под кожу запах моторного масла и постоянные ожоги на теле. Стоило зазеваться и взяться за ручку ведра без перчаток или задеть что-то металлическое, как тут же появлялись красные следы на коже. Всякий раз, когда Эрик смотрел на неё, она чувствовала себя неуклюжей кобылой с уродливыми шрамами по всему телу. Подала отвёртку механику — порезалась, делала кофе для гостей — ошпарилась, убирала трибуны — ударилась головой о скамью и набила шишку. Порой ей хотелось расплакаться, но не от боли, а от того, какая же она всё-таки неудачница.

Руки дрожали от колоссальной усталости, но Элиза, сосредоточившись, вставила противень с мясным пирогом в пазы печки и захлопнула дверцу, сверилась с рецептом и поставила таймер. Несмотря на то, что после четырнадцати часов работы единственное, что хотелось сделать, — это упасть на полку с матрасом и уснуть, Элиза всё-таки встала за плиту. Мысль о том, что Эрик придёт после гонок к ней и будет голодным, вызвала что-то уютное и тёплое в душе. Он всегда уплетает её пироги за обе щёки и говорит, что никто не готовит так вкусно, как она.

Девушка стянула через голову фартук и аккуратно сложила его на столешницу рядом с прихватками, затем бочком протиснулась в ту часть сарая, которая служила ей гостиной. У неё было ещё полчаса до прихода Эрика, и она думала успеть принять душ, как неожиданно послышался характерный шорох гравия.

Швырх-швырх. Швырх-швырх.

Дешёвая пентапластмасса не подразумевала окон, но почему-то Элиза всегда могла отличить шаги гонщика от шагов её коллег-уборщиков или высокого начальства. Те, кто проживал по соседству в таких же сараях, ступали очень тихо и медленно. После длинных смен просто идти, а не волочиться, — уже большой успех. Господин Уи-лын-крыз был у неё всего два раза, но его шаги звучали тяжело, почти что грузно. По шороху гравия казалось, что он переводит весь вес и даёт увязнуть ноге почти по щиколотку, прежде чем делает следующий шаг. Уверенная походка Эрика по звукам отличалась от всех. Гравий под его ботинками лишь слегка шуршал, еле-еле. Швырх-швырх. Будто большой дикий кот смело бежит куда-то по делам, не обращая внимания на производимый шум. Швырх-швырх.

Дверь в сарай открылась, и на пороге с гермошлемом подмышкой нарисовался несносный эльтониец.

— Л-и-и-и-з, я их сделал одной левой! На круг опередил, представляешь? Вообще всех!

Он подхватил её за талию, словно пушинку, приподнял над собой и невероятно ловко закружил в узком пространстве. Мебель и стены слились в цветные пятна.

— Я прямо перед заездом уточнил на кассах соотношение ставок, на меня вообще почти никто не поставил! И знаешь, что это значит? Я в выигрыше! — счастливо воскликнул он.

Серая пентапластмасса, колченогий стол, узкие шкафы, дверь, крючки и снова стена…

— Эрик, поставь меня на место!

— Не-а!

— Эрик, у меня голова сейчас закружится! Умоляю, поставь!

— Ну, если умоляешь…

Элиза охнула, когда пол и потолок поменялись местами. Она так и не поняла, как эльтонийцу это удалось, но Эрик каким-то мудрёным способом, минуя лестницу из перекладин, в один прыжок завалился вместе с Элизой на матрас. Он приземлился спиной, смягчая удар, а полумиттарка распласталась на его горячей груди. Молния мужского комбинезона разъехалась, и девушка уткнулась носом в тёплую шею эльтонийца и его острый кадык. От толчка её губы сами собой мазнули по шее малинововолосого красавца. Элиза почувствовала себя некомфортно, предположив, что он подумает, что она специально это сделала. Она тут же завозилась, стараясь скатиться с Эрика, но тот неожиданно крепко обхватил её одной рукой, не давая выбраться, а второй защекотал под рёбрами прямо сквозь толстовку.

— А-ха-ха, это ты меня пощекотать пыталась? Сейчас я тебя в ответ затискаю.

— А-а-а-а… Эрик… нет!

Мужские пальцы внезапно забрались под ткань и теперь уже, касаясь её кожи, пускали волны странного чувства. Было немного щекотно, но приятно… но всё же щекотно. В какой-то момент шершавая подушечка попала между двумя рёбрами, и Элиза вскрикнула:

— Эрик, перестань!

— Не-а, — вновь повторил упрямый и наглый гость.

Ладонь переместилась на её поясницу, отчего полумиттарка почувствовала, как к щекам приливает кровь.